Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930

Как мог Мейерхольд увидеть в 26 году такого Гоголя? Когда говорят, что надо увидеть социальный смысл «Ревизора», – очевидно это живет в современности. И это страшно для наших дней, что Мейерхольд мог так его прочесть. Когда читаешь судебную хронику, новую беллетристику о комсомольском быте, то тогда скажешь, что только так можно прочесть жизнь. [Так просачивается жизнь в спектакль], и тут видна необычайная смычка между «Ревизором» и жизнью. Если влезть в каморку общежития, увидеть жизнь в ее сухости от лирики, то скажешь, что Мейерхольд эту жизнь своими приемами изобразил. Мейерхольд умеет пользоваться балаганными приемами, но через них он глубоко протаскивает свою тему. Мейерхольд внутренне ни в какую революцию не верит, так как поезда в лучезарное будущее и не увидать. Таков разрез, в котором Мейерхольд поднес тему «Ревизора». (Квадратными скобками обозначено вычеркнутое предложение. – В. Г.)

Мейерхольд очень субъективный режиссер. «Лес» – период лирической влюбленности в <Революцию? – В. Г.>, где так широко, разухабисто развертывается тема. В «Ревизоре» все действие втиснуто в узк[ие] рамки, которые неудобны никак актерам. Спектакль глубоко современный и контрреволюционный. Там изображена <не> николаевская Русь, – а сейчас.

Н. Д. Волков. О «Ревизоре» можно говорить много, и все-таки его не исчерпаешь. Общий смысл спектакля <колоссален>, но совершенно в другой трактовке, чем думает Павел Александрович.

Спектакль сделан вне социального заказа. Этот спектакль сделан вне всякого отношения к зрителю. По первоначальному замыслу это был спектакль без антрактов.

Это спектакль, в котором Мейерхольд подвел итоги своему творчеству. В нем есть куски из прежних его постановок. Мейерхольд полагает, что в «Ревизоре» он был недостаточно решителен, что нужно дойти до конца, – что он мечтает сделать в «Горе от ума»[1263].

Репетиции не дают представления о плане постановки. «Ревизор» поставлен, как ставят в кино.

Нужно помнить другое. Когда подходите к «Ревизору» с логизмом, в спектакле ничего нельзя понять. Но если подходить с алогизмом, все становится понятно.

Мейерхольд и музыка.

Мейерхольд и бублик.

В основе лежит музыка. Если говорить, что «Ревизор» поставлен как поэма, то это неверно, так как это, скорее, каприччио.

Спектакль неисчерпаемого значения для театроведов.

Мейерхольд в «Ревизоре» – печальный Мейерхольд, весь спектакль, по его собственным словам, никто не будет смеяться.

Репетиция 8-го декабря – там подлинный «Ревизор», о котором мечтал Мейерхольд. Теперь Мейерхольд работает над «Ревизором» в плане социального заказа.

Необходимо для Театральной секции выявить свое отношение к спектаклю. Это спектакль – столкновение подлинного театра с театральным безвкусием. Это спектакль подлинной культуры.

Необходимо осуществить замысел Театральной секции об описательной рецензии. Т. е. необходимо высказать <научное> мнение о спектакле Мейерхольда, так как «Ревизор» – это спектакль, где начинается большое и подлинное искусство.

В. В. Яковлев[1264] говорит о своих впечатлениях, указывая, что никаких критических заметок о «Ревизоре» не читал. Все вопросы переделки текста казались всегда очень острой (проблемой? – пропуск в стенограмме. – В. Г.), и был против этого. Но к переделке Мейерхольда не было никакого сопротивления. Был я на пятом спектакле и должен сказать, что воспринимал спектакль безо всяких дум. Спектакль показался совсем не скучным, и зрительный зал смотрел с большим напряжением.

В зрелищном отношении спектакль замечателен. Но, просмотрев спектакль, я увидел, что ничего не понял. Ясно, что перед нами и Гоголь, и различные «Ревизоры» перед нами, ряд картин смешанного значения – тут и романтика, и 40‐е годы.

Мы имеем связь со зрителем, органически присущую Мейерхольду, – хотя, может быть, зритель и не понимает основного замысла. Спектакль чрезвычайно насыщенный. Спектакль имеет значение художественно-воспитательное, где сказывается огромный мастер. Временами «Ревизор» Гоголя вставал так, как это не случалось в других театрах. Но поражает наличие местами противоречий, – этого не будет, если мы перестанем спектакль считать «Ревизором».

В. А. Филиппов говорит, что хотелось бы указать многое, но надо воздержаться, поскольку нет у нас окончательной редакции «Ревизора», поскольку совершено много изменений. Но нельзя терять то, что было показано на генеральной репетиции. Надо приветствовать появление описательной рецензии, но в 2-х редакциях. И открытое заседание надо устраивать после окончательной редакции.

Мы должны дать краткую формулу нашего отношения к «Ревизору».

М. Д. Прыгунов предлагает до диспута просить Мейерхольда высказаться перед нами в тесном кругу.

В. Г. Сахновский предлагает, что следует просмотреть протокол и выписать все наши недоумения – и на это пригласить Мейерхольда.

Н. Д. Волков считает, что свидание <Теасекции> с Мейерхольдом ему самому желательно. Надо тезисы продумать.

В. А. Филиппов. Мейерхольд хочет диспута, что касается беседы, то он, вероятно, не пойдет.