Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930

Деревенский театр. Конечно, товарищи, рада кобыла играть, да ей сто лет. Мы все городские жители. У меня времени немного, чтобы заниматься этим делом, не говоря уж о других, которые ушли глубоко в очень ценную, полезную работу, как товарищ Гуревич. И отрывать ее для деревенского театра было бы нецелесообразно. Сюда нужно привлечь работников, которые любят это дело, которые живут на нем. Это новый идеологический материал, и нужны новые работники, которые на этом деле вырастут. Незачем брать работников, которые выросли на другом и заканчивают свой жизненный путь в очень почтенной и нужной специальности. Это требование похоже на то, почему уши не растут на лбу.

То, что мы могли сделать для театра Красной Армии, мы сделали. Мы сблизились с ним, посещали его, обменивались мнениями и приносили пользу.

Дальше. Вы говорите, что сделаны сущие пустяки по вопросу театрального строительства. Это с упреком заявляет авторитетно товарищ Роберт Андреевич Пельше. Я был бы очень рад, когда мы будем проходить вашу секцию, чтобы вам также не пришлось этой фразы услышать. Что вам скажешь, когда у вас ни одного работника и лаборатория на замке? А у нас работники были в полном ходу.

Сделали мы не сущие пустяки. Я только и сказал, что мы поставили вопрос. По всей Москве первый, кто поставил вопрос о целесообразной трате средств, – это была Театральная секция. Мы первые пришли с этим в Госплан, и он за это ухватился. В Главискусство пришли, и нас приветствовали, в ВЦСПС нас встретили с распростертыми объятиями. Вы спрашиваете, почему же ничего не сделали. Товарищ Пельше, у нас обрубили руки. У Академии нет денег, она может получить эти деньги от других органов, а другие органы могут дать эти деньги только тогда, когда при деле стоит лицо, которому они доверяют. Поставлю я товарища Павлова, или Крейна, или самого себя во главе этого дела – да кто же мне деньги даст? Все же знают, что Павлов может хорошо распотрошить театр, но никакого отношения к театральному зданию не имеет.

Нужно было найти не только компетентное лицо, а лицо, которое вызывало бы доверие, потому что нужно было бы дать десятки тысяч рублей для того, чтобы сберечь десятки миллионов. Таким лицом, нравится вам это или нет, был Сахновский. Ему верили и деньги давали. Может быть, он этого доверия не заслуживал, но это уже дело не мое. Он им во всяком случае пользовался. Когда встал вопрос о том, чтобы найти еще такое лицо, которое будет пользоваться таким же доверием, то оказалось, что это не так просто. Вы знаете, что вопросы личностей иногда играют большую роль.

Сергей Иванович <Амаглобели> говорит, что мы отстали от других секций. Я не совсем этому верю. Я был на отчетах других секций. Я думаю, что наша секция в ее составе и материальных условиях сделала максимум. Я виноват, может быть, во многом. Мне стыдно сознаться, но такие театральные работники, которые работали под руководством товарища Гуревич, они получали бессмысленные гроши по сравнению с другими секциями. Мы мало отпускали средств, но работа все-таки шла. Ее делали иногда люди, которые ни гроша не получали. Товарищ Павлов делал доклады, имевшие для нас большое значение, и не получал ни гроша. Такие работники есть и сейчас. Я считаю, что это неплохо. Мы должны организовывать работу не только платных работников, но должны привлекать и все культурные силы, которые интересуются этим вопросом.

Одна из главных задач, которые я себе поставил, – наладить дружную работу, несмотря на разногласия. Дружную не в смысле примиренчества, а в смысле взаимного уважения, без которого никакая работа немыслима, при признании некоторых научных достоинств друг друга. Мне кажется, что в этом отношении я достиг максимальных успехов. Мне кажется, что мне удалось старых и новых членов свести таким образом, что если они сначала и ершились, то в конце концов взаимный обмен мнений и мыслей привел к тому, что они не без интереса и не без удовольствия слушают выступления друг друга. Хотя были и неприятные моменты.

У некоторых членов (считаю неудобным называть фамилии) я заметил очень желательный и определенный сдвиг. Об том мы говорили уже не раз. Если взять таких работников, как товарищ Волков, или таких, как товарищ Марков, мы видим в их работах, что они от марксистской установки как будто бы далеки. А когда посмотрим на их выступления в прениях, то оказывается, что вся современная жизнь не только, может быть, в нашей секции, но и во всем Советском Союзе заставляет этих товарищей, я не скажу, менять фронт, но пересмотреть свои позиции. А то, что происходило у нас в Академии, несомненно, эту работу облегчило.