Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930

Я должен констатировать, что навстречу пересмотру своих позиций шли все, начиная с самого пожилого члена нашей секции, с товарища Гуревич, с большой охотой. Они видели не давление извне, а внутреннюю необходимость этого. Каждому хотелось, чтобы его работа получила максимальное научное признание. Поскольку нам удалось этого достигнуть на пути сближения молодых и старых работников, я считаю, что задачу, которую я поставил, я выполнил с успехом. Похвалюсь.

Очень торжественно говорит Владимир Александрович <Павлов> насчет «авансов», которые неизвестно, окупятся ли. Это не аванс. Мы никаких авансов не получаем. В смысле молодых сил авансы есть, мы на них рассчитываем, и я думаю, что эти авансы целиком окупятся. Если же вы думаете о другом, то мы там ни гроша не истратили. Если же вы думаете об авансах в смысле результатов работы, то мы имеем уже признание от Союза металлистов, где наша работа признана лучшей, принята к сведению, и руководству и нам выражена благодарность. Я считаю их в этом деле более компетентными, чем ваш шкиперский наскок не с корабля, а с маленькой лодочки.

Кажется, все.

Я думаю, что четкой структуры у нас не было. Но напрасно думает Сергей Иванович, что сначала это было полезно, а потом стало вредно. Вы, к сожалению, мало бывали у нас, мало следили за нашей работой. У меня было фактически два лагеря, и каждый претендовал на руководство. Если бы я организовал это смешанное руководство, то это было бы невозможно. Вошли бы люди, которые не сблизились бы. Нужно было, чтобы они привыкли уважать друг друга, а было много моментов, которые этому мешали. Если бы <я> примкнул к одной группировке, ничего бы из этого не вышло. Если б я примкнул к старой группировке, то молодые были бы против, а если бы склонился к молодым, как предлагали мне это сделать, – собраться и разрешить вместе директивные вопросы, – то из этого опять-таки ничего бы не вышло. И я под благовидными предлогами всячески от этого уклонялся: то мне было некогда, то еще что-нибудь. Если бы я это сделал, когда эта группировка в лице своих работников в стенах Академии не успела достаточно завоевать себе признание, чтобы их руководство было достаточно компетентным, то это был бы неправильный шаг. Вот почему мне и пришлось сидеть на этих Пленумах. Это было неизбежно. Или же я должен был сразу организовать партийное руководство, а вы знаете, что этого материала у меня не было. Когда я вас звал, дорогой Сергей Иванович, то вы просто поворачивали нам спину. Вы были заняты, я вас не виню за это.

А дальше: «Где у вас коммунисты?» Я был лишен возможности организовать это руководство. Что же касается руководства старого, то я не считал возможным его придерживаться. Как я уже говорил, я и тут просто уклонялся. Это была, может быть, оппортунистическая, но сознательная линия. Я в этом отношении ученик Владимира Ильича <Ленина> – люблю ставить задачи резко, но выполнять их оппортунистически, т. е. с максимальной осторожностью.

Надо сказать, что этот год прошел очень неорганизованно, трепка нервов была большая. Даже я лично болезненно переживал все это, а тем более те, кто боялись, оставят их или нет. Атмосфера была напряженная, и работать было трудно.

Я думаю, что сегодняшний обмен мнений, несмотря на некоторую справедливость некоторых замечаний и бесспорную неосведомленность в некоторых моментах, не только по нашей вине, а потому что работа ГАХН протекала в некотором отрыве, – все это для нас очень ценно. И я надеюсь, что и я, и более молодые члены примут этот урок к сведению для наилучшего выполнения производственного плана на будущее время.

Председатель. У меня предложение: отложить резолюцию до следующего раза, а сейчас выбрать комиссию и поручить ей набросать проект этой резолюции.

Принято.

Предлагаются следующие кандидаты: Морозов, Амаглобели, Пельше, Челяпов и Львов.

Принято.

Пельше. Я возьму слово для справки. Михаил Владимирович говорит, что я сделал ошибку в отношении театра Пискатора. Театр Пискатора есть, он состоит не из здания, а из пьес и методов работы. Проект нового здания театра Пискатора чрезвычайно интересен и был опубликован. Кроме того, я говорил о Пискаторе вообще как о идеологе нового театра, который остро ставит эту проблему. Надо и нашей Академии самостоятельно поставить эту проблему.

Необходимо уточнить и дополнить постановление Президиума о работе Академии по изучению зрителя и слушателя во время Олимпиады искусств. Тогда была утверждена предварительная смета. Смета эта, составленная наспех, оказалась мала, ее нужно расширить.