Театральные подмостки (СИ)

Старшиной присяжных назвался Бересклет. За него якобы проголосовали единогласно все присяжные. На скамейке зала суда сидели Лера и Шмыганюк, аки два голубка. Она на удивление как бы в трауре... На ней короткое чёрное платьице, которое ещё больше подчёркивало её тощую, костистую фигуру, а голова подвязана чёрным траурным кашемиром. А Шмыганюк -- наверное, из принципа -- во всём белом. Белые брюки и белая майка, сплошь утыканная корявыми фразами на английском языке -- "I love baby" с красным сердцем и прочая хренотень. Шмыганюк трогательно поддерживал любимую за локоть и явно скучал. Присутствовали и Николай Сергеевич Алаторцев с Ольгой Резуновой, и ещё с десяток наших актёров и актрис, которые, впрочем, в этом сне не играли никаких ролей и не проронили ни слова. Каким-то боком среди них всех затесался писатель Дионисий Разумовский, и с ним совсем не знакомые мне люди.

Как водится, вначале слово с обвинительной речью предоставили прокурору. Если бы вы знали, какую ахинею я нёс! Боже мой! Я обвинял Ксению во всех смертных грехах и говорил вещи, совершенно мне непонятные.

-- Обвиняемая мечтает стать матерью... -- со злорадством и негодуя, говорил я, выхаживая взад-вперёд перед присяжными. -- Это ли не чудовищно и преступно?! Одного этого уже достаточно, чтобы вынести самый жёсткий приговор. Но обвиняемая ещё и всегда хотела ребёнка от любимого человека. Это уже вообще ни в какие ворота не лезет! А любовь -- это, как вы все прекрасно знаете, несомненное кощунство над жизнью. И самое чудовищное, уважаемые присяжные заседатели, обвиняемая, не будучи в браке, всё-таки родила непонятно от кого девочку, которую вы видите перед собой. Как вам это нравится? Уже сам факт появления этой девочки и их таинственная связь говорит о беспрецедентном по масштабам своего цинизма преступлении! Эта женщина и её ребёнок заслуживают самого сурового наказания!

-- Отца установить удалось? -- спросила судья.

-- Нет, ваша честь. Обвиняемая наотрез отказывается назвать его.

-- Какое бесстыдство!

-- Не то слово! Обвиняемая, может, вы сейчас скажите? -- спросил я строго. -- Объясните, пожалуйста, присяжным, происхождение этого ребёнка!

-- Нет-нет, я не скажу, -- тихо и торопливо ответила Ксения.

-- Ну вот, что и требовалось доказать!

-- У меня большие сомнения насчёт вменяемости обвиняемой, -- сказала судья. -- Я, например, шесть раз была замужем, и у меня даже мысли не возникло, чтобы рожать каких-то детей. Чушь! Она просто больная! Психиатрическую экспертизу проводили?

-- Считаю, обвиняемая должна понести самое суровое наказание! -- ответил я. -- А признание невменяемости может облегчить её участь.

-- Ну что ж, пожалуй, я с вами соглашусь.

Многие одобрительно загудели, а я с победным видом сел на своё место.

Потом к трибуне вышла свидетельница Валерия Борисовна Бешанина, вдова покойного... Вся такая в трауре, бедная и несчастная, обвинила Ксению, что это она отправила на тот свет её несчастного мужа, то есть меня...

-- Мы с Ваней очень любили друг друга, -- говорила она с дрожью в голосе. -- Это просто невыносимо, что его теперь нет. Я до сих пор в себя прийти не могу. Если бы вы знали, как мне не хватает этого человека, -- Лера заплакала. -- Я ночью просыпаюсь, а рядом совсем другой мужчина. Это ужасно! Вы даже не представляете, через что мне пришлось пройти! Ваня так гармонично вписывался в окружающий антураж, который я терпеливо и трепетно создавала всю свою жизнь. Конечно, мне с Ваней хватало проблем, но сейчас я вообще не знаю, как жить. Всё рухнуло в одночасье. Эта женщина разрушила нашу большую и светлую любовь, нашу крепкую и прекрасную семью. Она отняла у меня не только мужа и комфортного для меня человека, она отняла у меня веру в удачную жизнь и семейные ценности.

Что к чему? Причём здесь Ксения? Но самое интересное, что я её поддержал.

-- Согласитесь, уважаемые присяжные заседатели, -- взывал я, -- лишить человека жизни -- это непозволительная роскошь. Вы только представьте: человек находился на пике своего счастья и финансовых возможностей, на пороге большой славы. Только подумайте, сколько сил было вложено и средств, времени и энергии, а обвиняемая в один миг всё разрушила! Самое печальное, что жизнь погибшего прервалась на самом острие жизненного взлёта!

Судья не сдержалась и напустилась с лицемерными нотациями.

-- Что же вы наделали, Ксения Николаевна? -- еле сдерживаясь от праведного гнева, вопрошала она. -- Как же вам такое в голову пришло? Лично у меня в голове не укладывается. Зачем же вы убили Ивана Михайловича Бешанина? Разве вы не знаете, что это нехорошо? Это некрасиво, в конце концов! Неискренне! Неестественно! Я шесть раз была замужем, и у меня ни разу не возникла мысль отравить на тот свет кого-либо из мужей. Все они умирали сами...