Читаем Театральные подмостки (СИ) полностью

-- Не волнуйтесь, гостиньки дороги, ничего страшного не произошло, -- плаксиво голосила Зинаида Альбертовна, и её слащавая улыбка дрожала на губах. -- Сейчас мы всё исправим... вернём на место... Кушайте на здоровье, пейте, -- и тут же на мужа зашипела: -- Ну, чего расселся? Давай голову ищи!

Тот сразу вскочил как ошпаренный и в суфлёрскую яму полез. Еле-еле втиснулся. Скрылся там -- и как в воду канул, ни слуху, ни духу. Ну, Борис Николаевич и правда покладистый в жизни. Большой человек на телевидении, а жену слушается беспрекословно.

А за столом тревога поселилась. Гости друг дружке стали истории разные рассказывать, одна страшней другой. Ну и про приметы вспомнили, а как же.

Подруга семьи Леры, пожилая дама с длинными платиновыми волосами, которую со спины, помнится, все принимали за девушку, просвещала своих молодых соседок по столу:

-- Неспроста голова отломилась, уж точно неспроста -- знак судьбы! Самая верная подсказка! Голову жениха как арбуз выбирать нужно. Слушать надо, как голова упадает. Если с глухим стуком, значит, полная, а если со звоном -- тогда уж, естественно, пустая -- ни ума, ни фантазии. Такой жених разве что какой-нибудь дурочке сгодится.

-- Так ведь зрелый арбуз, наоборот, звонкий, -- робко спросила незнакомая мне девушка.

-- Ну да, в молодости все так думают, -- усмехнулась дама.

За столом странная дискуссия вспыхнула, стали спорить, как голова упала, -- глухо или звонко. И каждый своё твердил. Были и такие, что говорили: дескать, ни то, ни сё, что-то среднее.

Другая пожилая дама (тоже со стороны Леры), коротко подстриженная под мальчика, с цепкими глазами, какие бывают у женщин, наделённых властью или чересчур уверенных в себе, вспомнила свой случай из жизни.

-- Когда голова падает -- это с любой точки зрения плохо, -- назидательно говорила она. -- При мне однажды ужасный скандал вышел. Голова-то у жениха хорошо упала -- глухо стукнулась, а потом почему-то долго отыскать не могли. А когда нашли, оказалось -- внутренности пропали.

-- Какие внутренности? -- озадаченно спросила пожилая блондинка, которая всем своим видом демонстрировала отсутствие какого-либо интеллекта.

-- Ну конечно! Откуда тебе знать, что в голове находится! -- с издёвкой воскликнула умная дама.

-- А невеста что, не заметила пропажу?

-- В том и дело: не стали ей говорить, -- с грустью сказала умная дама. -- На свадьбу большие деньги потратили, гостей много позвали, певцов известных -- решили утаить. Сыграли свадьбу, а потом молодожёны, разумеется, вскоре развелись. И месяца не пожили.

Пожилая блондинка кокетливо поправила чёлку, которая лезла ей на глаза, и вдруг, будто опомнившись, спросила:

-- Слушай, а ты случайно не свою свадьбу вспомнила?

-- Ну... да, свою! И что с того? Обманули меня: выходила замуж за перспективного, а пожили немного -- пустышка оказался.

-- Настоящих женщин не обманывают...

Умная дама хотела уж было куснуть в ответ, но тут заговорила неизвестная мне старушка:

-- Знамо, небесная свадьба -- велико таинство, -- сказала она и со значением ткнула указательным пальцем в небо. -- На ней во все глаза глядеть надобно. Не токмо голову или внутренностя, но и полностью женихов воруют, и невест тоже. Потом их по частям растаскивают -- и концов не найдёшь. А охотники подменить -- всегда найдутся. Так и караулют, так и караулют...

-- Ну, что вы панику-то нагоняете? -- возмутилась тётя Леры, важная и высокая дама с объёмной, как папаха, причёской. -- Я тоже на свадьбе свою голову теряла. Потом нашли. Серёжки только пропали. И ничего, мы с мужем душа в душу прожили и золотую свадьбу сыграли. Правда, Толик?

Тщедушный мужичок невысокого роста, в глазах которого давным-давно поселились неизбывный страх и тоска, испуганно глянул на даму, и его субтильное тельце точно ещё сильней ужалось, скрючилось, скукожилось. Он замешкался, словно у него ком в горле застрял.

-- Правда -- я спрашиваю? -- грозно повторила дама.

-- Всё так, Поленька, всё так, -- торопливо ответил он. -- Серёжки только забрали, а больше ничего ценного не тронули...

-- Вот видите, мы как одно целое. Иван, конечно, подкачал, слабоголовый оказался, но ничего, стерпится, слюбится.

-- Что вы на жениха напали! -- сунулся в разговор какой-то неизвестный егозливый старичишко. -- Вы лучше за невестой смотрите. Помню, на одной свадьбе такой же случай был. Упала голова у жениха -- искали её, искали, да так и не нашли. А потом смотрят: невеста беременная сидит, притихла. А до того худющая была. Ну, потом и прояснилось: она голову-то проглотила...

Все, конечно, за шутку приняли. Над невестой давай подшучивать, словно только заметили, что у неё живот большой.

Мой дедушка Павел тоже глупость сморозил:

-- Ну, это частенько бывает. Невестам, вишь, неловко без живота под венец идти. Большой срок -- самый добрый знак. Вот и норовят чего-нибудь проглотить, особливо ежли что-то большое, круглое...

-- Ну что вы чушь-то несёте! -- возмутилась грузная тётя невесты. А сама, как и все, воровато, племянницу взглядом окинула.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги / Публицистика
Следопыт
Следопыт

Эта книга — солдатская биография пограничника-сверхсрочника старшины Александра Смолина, награжденного орденом Ленина. Он отличился как никто из пограничников, задержав и обезвредив несколько десятков опасных для нашего государства нарушителей границы.Документальная повесть рассказывает об интересных эпизодах из жизни героя-пограничника, о его боевых товарищах — солдатах, офицерах, о том, как они мужают, набираются опыта, как меняются люди и жизнь границы.Известный писатель Александр Авдеенко тепло и сердечно лепит образ своего героя, правдиво и достоверно знакомит читателя с героическими буднями героев пограничников.

Александр Музалевский , Александр Остапович Авдеенко , Андрей Петров , Гюстав Эмар , Дэвид Блэйкли , Чары Аширов

Приключения / Биографии и Мемуары / Военная история / Проза / Советская классическая проза / Прочее / Прочая старинная литература / Документальное
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги