Театральные подмостки (СИ)

Тут мне рассказали, отчего летаргический сон случается. Это когда сознание временно в тусторонний мир выдёргивают. Тогда остаётся тело без сознания и валяется в спячке, пока сознание назад не вернётся. Может и десять лет пролежать, и двадцать, и тридцать, а то и больше. Ну а время всё равно идёт своим чередом, и биологические часы тикают, и песок сыплется -- энтропия, одним словом, -- а вместе с тем и сознание в тустороннем мире мужает, и душа вместе с ним. Поэтому-то люди после летаргического сна быстро стареют. В короткий срок навёрстывают упущенное и потом выглядят согласно паспортным данным. Я и впрямь вспомнил одну нашумевшую историю, где женщина проспала тридцать лет, а потом за год постарела на эти самые тридцать лет. И дальше уже начала жить в обычном временном ритме.

Мне вдруг забавно стало.

-- Ну и держала бы меня на всякий пожарный случай. Одна голова хорошо, а две -- лучше. Запас пить-есть не просит...

-- Так-то оно так... -- вздохнул Бересклет. -- Но если ей надо, она лучше придумает, а ты... ты -- отработанный материал...

-- И что теперь, она меня повесит или расстреляет?

-- Смешного мало, -- фыркнула Лера, отрывая кусок от наполовину обглоданной бараньей ноги. -- Хотя я лично бы сначала повесила, а потом для верности расстреляла... Или наоборот. Без разницы.

-- Ой, Ванюша, тебе лучше не знать! -- с наигранным страхом в глазах сказала Лиза. -- Это такой ужас! Такой ужас! Сначала заклюёт до смерти, а потом... -- Лиза с жалостью на меня смотрела, покачивая головой из стороны в сторону, точно представляла себе во всех красках, какой ужас меня ожидает. -- Ой, Ванечка, бедненький...

-- Да, разозлил ты её... Как там у поэта... -- Бересклет важно приосанился и выдал бессмертные строчки:

Всё сметая на пути, без сомнения круша,

Лезет в бешенстве наружу разъярённая душа.

Мы, конечно, бесценный мой, на твоей стороне. И постараемся сделать всё от нас зависящее, защитим, сохраним и спасём, приумножим... и всё такое. Но дело это ох как непростое!

Лиза пошла ещё дальше.

-- Правильно, и я не согласна: нелепо Ваню ликвидировать. Он человек неплохой. Он же не виноват, что самого главного в жизни не понял... Давайте лучше придумаем для Вани какое-нибудь испытание. Душа любит, когда человек мучается. Нужно шибануть так, чтобы у него дым из ушей пошёл...

Ничего себе пожелание! Я с интересом посмотрел на Лизу: она ушла в лёгкую задумчивость, манерно прикрыв глаза, словно придумывала для меня какое-то изощрённое наказание.

-- А кто тут против Вани? Мы все -- за него, -- сказал Бересклет. -- Только... испытания... какие могут быть мёртвому припарки? Поздно. Испытания -- это когда исправить надо, поставить на правильный путь, к истине натолкнуть. А теперь его жизненный путь занят. Да... плохо дело, плохо...

Я слушал эти вроде как здравые стенания, и никак не мог понять, какую Бересклет хочет соломку подстелить. Наконец он сделал вид, что его осенило.

-- Вот что! -- вдруг радостно воскликнул он. -- Тебе, Ванечка, сейчас надо на другие жизни переключиться... Поживёшь в чужих шкурах. Глянешь на себя со стороны... "Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье". Это Серёженька Есенин про такие же заблудшие души сказал.

-- И как это, интересно? -- не понял я.

-- Очень даже просто. Зря, что ли, мы с Лизонькой тебе нормальную голову пришили... Теперь можешь копаться в чужих пороках, как в своих...

-- Забавно... Какие любопытные детали проясняются...

-- Вань, ты не думай, мы тебе очень хорошую подборочку жизней подобрали, -- сказала Лиза. -- Уж кто-кто, а мы-то с Вячеславом Вячеславовичем в режиссуре толк знаем! Стопудово будешь доволен!

-- Ага, наберёшься опыту, сколько твоей душеньке угодно. Актёрское мастерство отточишь.

-- Соглашайся, Вань, -- сказала Лиза. -- Всё занятие какое-никакое, а то мыкаешься в театральных стенах, болтаешься между небом и землёй как вошь на гребешке.

-- Соглашайся, Ваня, -- присоединилась и вдовушка Валерия, облизывая замасленные пальчики. -- У тебя есть шанс исправить своё жалкое, загубленное сознание.

-- Да мне всё равно! -- надулся я. -- Делайте что хотите!

-- Ну, вот и хорошо! Вот и чудненько! -- обрадовался Бересклет.

-- Вань, ты молодец! -- сказала Лиза и сразу заторопилась. -- Ой, извини, засиделась я, а мне надо с мужичками насчёт съёмок перетолковать...

В ту же секунду вместо Лизы крестьянка Лизавета Воробей объявилась. На лицо они совсем не похожи, да и в теле Воробей куда полнее и дороднее. Она испуганно уставилась на Собакевича, и платочек нервно затрепыхался в её руках.

Я оглянулся и среди бородатых мужичков увидел весёлую Лизу Скосырёву. Она заразительно смеялась и что-то увлёчённо объясняла мещанину Пименову. Мужики глазели на неё, как на неведомую диковинку, и пускали слюни...

-- Ванечка, тебе пора... -- услышал я "заботливый" голос Бересклета, и в ту же секунду всё перед моими глазами поплыло, помутилось... И сквозь пелену мне показалось, что свинья на подносе повернула голову в мою сторону, улыбнулась ещё приветливее и ободряюще подмигнула.

Действие II

Явление 1