...Уборная актеров в Пале-Рояле. И так же по-прежнему висит старая зеленая афиша, и так же у распятия горит лампадка и зеленый фонарь у Лагранжа. Но за занавесами слышны гул и свистки. В кресле сидит М о л ь е р, в халате и колпаке, в гриме с карикатурным носом. Мольер возбужден, в странном состоянии, как будто пьян. Возле него – в черных костюмах врачей, но без грима, Л а г р а н ж и д ю К р у а з и. Валяются карикатурные маски врачей. Дверь открывается, и вбегает Б у т о н; М у а р р о н в начале сцены стоит неподвижно в отдалении, в черном плаще.
М о л ь е р. Ну! Умер?
Б у т о н
М о л ь е р. Попрошу обращаться к директору Пале-Рояля, а не к актерам. Я еще хозяин на последнем спектакле!
Б у т о н
М о л ь е р. Царство небесное. Ну что же сделаешь...
С у ф л е р
Л а г р а н ж
С у ф л е р. Э!..
Л а г р а н ж. Я, секретарь театра, заявляю. Театр полон безбилетными мушкетерами и неизвестными мне личностями. Я бессилен сдерживать их и запрещаю продолжать спектакль.
М о л ь е р. Но... но... но!.. Он запрещает! Не забывай, кто ты такой! Ты в сравнении со мной мальчуган, а я седой, вот что.
Л а г р а н ж
Б у т о н. Ни капли.
М о л ь е р. Что я еще хотел сказать?..
Б у т о н. Золотой господин де Мольер...
М о л ь е р. Бутон!..
Б у т о н. ...пошел вон!.. Я знаю, двадцать лет я с вами и слышу только эту фразу или – молчи, Бутон! И я привык. Вы меня любите, мэтр, и во имя этой любви умоляю коленопреклоненно – не доигрывайте спектакль, а бегите – карета готова.
М о л ь е р. С чего ты взял, что я тебя люблю? Ты болтун. Меня никто не любит. Меня раздражают, за мной гоняются! И вышло распоряжение архиепископа не хоронить меня на кладбище. Стало быть, все будут в ограде, а я околею за оградой. Так знайте, что я не нуждаюсь в их кладбище, плюю на это! Всю жизнь вы меня травите, вы все враги мне.
Д ю К р у а з и. Побойтесь Бога, мэтр, мы...
Л а г р а н ж
Свист и грохот за занавесами.
Вот!
М о л ь е р. Масленица! В Пале-Рояле били люстры не раз. Партер веселится.
Б у т о н
Пауза.
М о л ь е р
Муаррон, оскалив зубы, молчит, обняв Мольера.
Д ю К р у а з и
М о л ь е р
Молчание.
Дверь открывается, и вбегает Р и в а л ь. Она в оригинальном костюме, по обыкновению полуобнажена, на голове шляпа врача, очки колесами.
Р и в а л ь. Больше нельзя затягивать антракт. Или играть...
Л а г р а н ж. Хочет играть, что делать?
Р и в а л ь
М о л ь е р
Р и в а л ь
М о л ь е р
Р и в а л ь. Вы меня будете слушать?
М о л ь е р
Д ю К р у а з и, Л а г р а н ж, Б у т о н
Р и в а л ь. Сейчас же после вашей последней фразы мы спустим вас в люк, спрячем у меня в уборной до утра, а на рассвете вы покинете Париж. Согласны? Тогда начинаем.
М о л ь е р. Согласен. Давайте последнюю картину.
Дю Круази, Лагранж и Муаррон схватывают маски и скрываются. Мольер обнимает Риваль, и та исчезает. Мольер снимает халат. Бутон открывает занавес, отделяющий нас от сцены. На сцене громадная кровать, белая статуя, темный портрет на стене, столик с колокольчиком. Люстры загорожены зелеными экранами, и от этого на сцене ночной уютный свет. В будке загораются свечи, в ней появляется С у ф л е р. За главным занавесом шумит зрительный зал, изредка взмывают зловещие свистки. Мольер, резко изменившись, с необыкновенной легкостью взлетает на кровать, укладывается, накрывается одеялом.
М о л ь е р