Тебя все ждут

Иван, здравствуйте!

Очень нужна ваша помощь.

[…] Вы ведь знаете, что такое «перевоплощаться»? Мне как исполнителю необходимо отчётливо понимать состояние моего персонажа. Я должен в себе вырабатывать нужные переживания. Это моё ремесло.

Насколько я понимаю, ваша будущая профессия тоже связана с чувствами.

Поэтому у меня к вам вопрос: что должно происходить с верующим человеком, когда он молится? Это что, транс какой-то, в который надо себя вогнать? Или экстаз? Или что?

Лично я, если честно, чувствую только скуку и раздражение. Но ведь это плохо. Зрители не дураки.

Я всё время слышу: «помилуй-помилуй», «я грешный», «я недостойный», такой-сякой. Что это за эмоции, как вы можете их описать? Где я? В тюрьме? В концлагере? Перед казнью? Валяюсь в ногах у судей, у палачей?

Согласитесь, не вяжется: мой герой – офицер, воевал, родину защищал, на поле боя был ранен, теперь инвалид. В чём он уж так особенно провинился? Ну ей-богу, как-то ему неприлично валяться в ногах, не к лицу…

И главное, я хочу вас спросить: вы что, действительно так себя ощущаете, когда молитесь? Вот положа руку на сердце? Каждый вечер и каждое утро, всегда?

А если не чувствуете что положено – как справляетесь?

Может, я что-то не так понимаю?

И ещё очень важный вопрос: где динамика?

Меня учили, что у каждого действия должна быть определённая цель. Если нет цели – мне некуда двигаться.

А у вас каждый вечер одно и то же, одни и те же слова. Отсюда вопрос: что-то для вас меняется или нет? Вот вы плачете, просите: кто-то вам отвечает? Или вы так и талдычите без ответа одно и то же? Тогда в чём смысл?

Я задавал эти вопросы нашим продюсерам, они меня переправили к вам. Надеюсь на вашу помощь.

С почтением,

граф А. Орлов.

9

Если честно, ваш первый ответ меня очень разочаровал. Больше того: возмутил. Почти оскорбил. Я даже подумал, что вы всем пишете под копирку.

Я-то спрашивал вас про чувства. А вы написали про «ближних». Я вам про фому, а вы мне про ерёму. При чём тут «ближние», кто это вообще такие?

И советы про «благодарность» я тоже тогда пропустил мимо ушей. Я подумал, что вы совершенно не представляете нашу актёрскую жизнь. Мы идём по сценарию. Нам написали текст – мы исполняем. При чём здесь благодарность, кому?

Теперь, когда прошло несколько месяцев, готов признать, что какое-то действие это ваше письмо возымело. Правда, не знаю, тот ли это эффект, который вы ожидали.

Кроме небрежности, я почувствовал в вашем письме… как бы это назвать… добродушие? Да, пожалуй, сейчас точней не скажу: добродушие. Вы написали, чтобы я был внимательным, старался через себя пропускать каждое слово – а я, наоборот, почему-то расслабился. Стало немного полегче.

И, что важно, в моей нудной жизни прибавилось разнообразия. Раньше я переписывался только с Мариной и с Алкой. А начиная с весны добавились вы. Я хоть начал иногда включать голову. И в конце концов – видите, как расписался…

* * *

Мало того, что мы сорок дней блюли траур по папеньке. В начале марта добавился «Великий пост». Из меню пропали мои любимые жареные дрозды и фюме из фазанов. Повар, конечно, искал обходные пути. Варил нам суп из кореньев а-ля прентаньер на жирном мясном бульончике. Зрителям-то не видно через экран, запах по телевизору не передаётся… По крайней мере, пока…