Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности

Не исключено, что рельефной была и чудотворная Одигитрия в соборе г. Лидды (так наз. Римская), которая, согласно сказаниям, явилась в виде Нерукотворного образа на мраморе, причем каменотесы Юлиана Отступника не могли счистить образ со столпа.

В христианском мире, в частности в Византии, не только каменные, но и деревянные скульптуры имели за собой евангельские традиции, запечатленные, правда, в латинских источниках IX и XII вв. с опорой на древнейшие сведения. Такова легенда о луккском епископе Гвалефреде, где говорится о существовании в Иерусалиме VIII в. святого изваяния Христа, созданного свидетелем крестной казни Никодимом[387]. Именно к нему восходит, видимо, широкий круг резных распятий, подражающих знаменитому «Volto Santo», по преданию перевезенному в Лукку. Из легенды о Шимоне Киево-Печерского патерика ясно, что на Руси в XI в. эта святыня бала известна[388]. «Распятия», ориентированные на легендарное Никодимово изваяние, широко бытовали в Каталании, Оверни, Италии, Скандинавии на протяжении XI–XIII вв.[389]. Самое важное то, что в основе предания лежит мысль о святости скульптурного образа, восходящего к евангельским событиям. Евангелист Лука – первый автор богородичных образов, Никодим – создатель древнейшей резной «иконы Страстей Христовых».

О том, что в христианском мире, в частности в Византии, имели место рельефные иконы не только в камне, свидетельствуют и древние проскинитарии. Западный паломник Аркульф в конце VII в. видел в Константинополе, как фанатик из числа иконоборцев срывал со стены дома резное в дереве изображение Богоматери[390].

Стоит вспомнить и то, что иудеи называли христиан «чтителями деревянных богов»[391]. Правда, тут можно видеть и намек на деревянные иконные доски. Так или иначе, даже Ветхий Завет, на что ссылается Иоанн Дамаскин, защищая произошедшее от Бога «вещество», предписывал знать «и каменное дело, и различные древоделства во всех делах»[392]. Проблему еще в IV в. «резюмировал» Иоанн Златоуст, утверждая, что «различие вещества не оскорбляет достоинства образа»[393].

Если романский мир «получил» скульптуру через фигурные реликварии из дерева, то Византия наследовала традиции античности. На вопрос о существовании здесь круглой скульптуры в камне некоторые древние источники косвенно дают положительный ответ. Так, в июне 726 г., когда арабы осадили Никею, осажденные с молитвами толпились возле образа Богоматери. Один солдат швырнул в него камнем, отбив изображению ногу[394]. Последнее позволяет видеть здесь трехмерную статую. Есть и более поздние данные об изваяниях такого рода. Речь идет о времени царствования Михаила III Пьяницы (IX в.). Император на частной арене во дворце св. Мамы нередко принимал участие в бегах. В таких случаях статуя Пресвятой Девы, водруженная на императорском троне, «заменяла» собой царя[395].

Возвращаясь к деревянным «Распятиям» круга «Volto Santo», следует отметить, что они могут пролить свет на некоторые технологические особенности русских «икон на рези», о которых речь пойдет ниже. На таких распятиях не только крест изготавливался отдельно – отдельно вставлялись руки и ноги. На тыльной стороне фигуры было два отверстия: одно на спине (для крепления на крест), другое ниже пояса, до самого конца одежд, куда, как в ковчег, помещались ноги; вставной были и голова.

Можно сделать некоторые предположения о природе такой техники в средневековых памятниках резьбы. Что касается западноевропейского искусства, то с развитием культа святых и их мощей, с умножением реликвариев стали делать не только цельные статуи-реликварии, но и бюсты, руки и ноги, содержащие части св. тел, оправленные в драгоценные металлы с камнями и жемчугом, так называемые говорящие реликварии. В данном «разделении» следует видеть и более общий смысл, единый для Востока и Запада. Такая техника, несомненно, имела буквально литургический смысл, обусловленный актом евхаристии: «сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов». Что же касается других персонажей – следует помнить, что в святоотеческой литературе Тело, освященное прикосновением Святого Духа, понималось как согласное соединение частей, имеющих порядок и особое назначение в деле духовного совершенствования (глаза, уши, руки, ноги, чрево и т. д.). Более того, не исключено, что «…раз “Тело Христово” регулярно подвергается разделению и раздаче в обряде евхаристии, то, может быть, и тело праведника достойно такого же обращения? Например, Житие Нифонта, который сам после смерти чуть не подвергся расчленению, содержит эпизод, когда святого во время евхаристии посещает весьма натуралистическое видение Агнца-Младенца, разрезаемого ножом на дискосе»[396].