Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности

В этом случае вполне резонно с канонической точки зрения «разделить» и резное изображение святого на части в процессе изготовления сакрального предмета. Видимо, русские «иконы в храмцах» не возникли спонтанно, а были подготовлены древнейшим опытом делания священных фигур, имевших в основе евангельскую традицию, известную на Руси через Киевскую Русь и активизированную в силу особенностей эпохи именно в конце XIV в.

Конечно, эти предварительные позиции отнюдь не исчерпывают массив проблем в связи с русской средневековой пластикой в целом и даже с одним древнейшим памятником – Николой из Можайска. Однако учесть наблюдаемые аспекты небесполезно для дальнейшего продвижения к истине.

* * *

Технология русских резных образов исследована весьма фрагментарно. Причин тому много: длительное пребывание памятников вне сферы внимания ученых, отношение к миру «икон на рези» как к проявлению фольклорного пласта религиозной культуры, пребывание многих киотных статуй в отдаленных регионах России и по церквям, где ознакомление со скульптурой затруднено наличием металлических или тканых «одежд» и др.

К сожалению, сами ученые и реставраторы при составлении каталогов отдельных собраний и даже в публикациях «новых открытий» отнюдь не всегда тщательно описывают пластическую структуру памятников, число составных элементов, обработку оборотов фигур, способы сочленения деталей, место и характер клеевых швов и даже характеристику древесных пород.

Правда, активизация внимания к русской деревянной скульптуре в последние два десятилетия понемногу сдвигает проблему с мертвой точки.

Некоторые важные моменты технологии киотных резных икон, хотя и фрагментарно, были затронуты в статье В. М. Шахановой 1996 г.[397] С большим перерывом появилась работа Г. С. Клоковой о способах изготовления русской деревянной скульптуры для предисловия к каталогу выставки «Животворящее Древо», состоявшейся в 2006 г. в Риме и Виченце[398]. В ней сжато сформулированы основные позиции в связи с технологией, материалом, эволюцией структуры резных фигур во времени, равно как и грунтов, паволоки, живописной обработки поверхности. Однако сам вещевой материал настолько разнообразен и сложен, что в краткой статье выявить все способы строения формы с ее региональными и временными дефинициями едва ли было возможно.

Достаточно скуп и сам состав приводимых автором ранних произведений, но при этом отчетливо характеризуются признаки позднего «слоя» киотной резьбы, подробно описанные в вариантах никольских фигур XVIII–XIX вв. Однако самые «проблемные» и сложные по технологии и разнообразию типологических решений памятники XVI и XVII вв. требуют развернутого и подробного анализа, что сегодня вряд ли осуществимо в полной мере, хотя усилия такого рода имеют место.

Так, В. Г. Симонов в своем «эссе» о технологии древнерусской полихромной пластики[399] предпринимает попытки выявить не только общность ее со скульптурой западноевропейской, но и особость в приеме активного применения русскими мастерами вставных деталей без «видимой технологической необходимости». Помимо выявления общих функциональных и технологических закономерностей в строении ряда фигур XVI в. (св. Николай из Архангельска и голова изваяния Богоматери из Нижегородского музея), автор допускает возможность религиозно-догматической мотивации «отдельности» таких деталей, как головы персонажей, что ведет «отсчет» от древнего изваяния из Можайска. Автор при этом не исключает, что в случае с архангельской статуей вставная голова могла быть мотивирована склеенностью статуи из двух половин.

При всей важности этих наблюдений, подбор примеров здесь представляется достаточно «случайным» и общая картина технологического «движения» во времени в итоге не складывается.

Приходится сожалеть, что многолетние труды реставраторов, работающих с деревянной скульптурой, находят отражение лишь в отдельных статьях[400], а «кухня» остается в архивах.

Мы абсолютно далеки от притязаний «высветить» проблему во всей полноте, однако все же берем на себя смелость порассуждать об источниках русских «икон на рези» и об обусловленности ряда аспектов их технологии изначальным смыслом древнейшей средневековой скульптуры с ее структурой и сакральными функциями.

Ключевой в контексте настоящей темы является статуя-горельеф св. Николая конца XIV в. из Можайска, исходный для истолкования смысла технологии и общестилистических основ обширного круга русских резных икон вплоть до XIX в.[401]

Именно по этой причине изваяния святителя Николая станут основным объектом нашего внимания в первой части настоящей работы.

С синодальной эпохи русская традиционная храмовая скульптура толковалась в церковной практике, а затем и в науке как проявление языческих верований и с петровского времени изгонялась из храмов. Специальное исследование этих памятников в последние десятилетия позволило развенчать названную позицию и отстоять высокий духовный и художественный статус «икон на рези», понимание которого было блокировано априорными «установками».

* * *