Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности

Мозаичная технология оказалась ныне утраченной. Изначально это была часть строительной архитектуры, которая жестко диктовала размер камешков, их отношение к «подлеску» архитектуры, карнизам, рамам – как всякая промежуточная ступень между строительной и изобразительной сторонами; мозаика в целом довершала всю архитектуру.

В мозаичных иконах ситуация несколько иная – там нет такой ясной, открытой системы, нет соединенности их с близлежащим пространством: все же эти иконы создавались часто как дорожные. Если же они не были дорожными, как, например, Богородица в Сан-Марко, вывезенная из Константинополя в 1206 г., и целый ряд других, то ясно видно, что она в Сан-Марко места себе не находит, она там архитектурно «плавает». Те иконы были частью архитектуры. Если же посмотреть, что в этом храме приобретено и что там «плавает», – это будет наглядным доказательством того, что мозаичная икона тоже часть архитектуры.

В самые интересные эпохи образы в мозаике решались на контрастах. Посмотрим на мозаику палестинской карты в Мадоба с изображением Иерусалима и надписями: там мозаичным способом решаются и масштаб, и образ вещей, которые кажутся на первый взгляд просто неизобразимыми. Эта карта показана не как научно-пассивная работа с карандашом, а как некая кристаллизация и реализация вещи, которая в карте обычно бывает условна. Она там делается не условно: там дома имеют какие-то необыкновенные ракурсы, чего не бывает на простых картах. Надо было соединить знаки, надписи, изображения, карту и передать содержание, что это город, – целый ряд подобных задач так благодатно решены здесь в мозаике. Как только мозаика начинает пытаться показать ракурсные позиции, они приобретают очень убедительный ход – не входя в этот ракурс, а делая его кристалликом. Появляется целая новая тема из-за того, что произошла эта кристаллизация. Крыши одного дома начинают завязываться, переворачиваясь, с крышами другого дома, и тут уже возникает целая стереосистема, которая была бы в другом виде просто невозможна. Такой замечательный творческий ход мог быть осуществлен только в мозаике.

Если попытаться обрисовать самые сильные события в мозаике, то начать следует с V в., с церкви Санта-Мария Маджоре. Когда для изображения почти нет места, то как-то невероятно скупо решаются целые фигуры, события, толпы, – мозаика начинает кристаллизоваться, она переходит в новую систему, и в этом модуле она не превращается в кашу, а начинает жить энергетикой кристалла – это ее неповторимое качество можно сравнить с живописными миниатюрами. Когда в жанре миниатюры приходится решать определенные задачи, происходит переназначение идеи цвета. Черные позиции, которые выкладываются на цветовой подкладке, начинают разлагать структуру, как роль струнных и ударных в музыкальной аранжировке. Глаза, волосы, какие-то иные структуры начинают в пространственных позициях жить, но они живут не как предметы, а как некоторые огласительные элементы. Это немного приоткрывает нам завесу – что происходит в структуре мозаики. Там тоже вместо предметов появляется преображение материала, материал начинает быть реально двигающимся образом, это чисто мозаичное свойство.

Другой пример – это классика, синайское «Преображение». Там присутствует тенденция, свойственная всему Синаю, – делать не цвет, а некие тончайшие духовные состояния вещества. «Преображение» построено так, что мандорла внешне выглядит по цвету просто как темная умбра. Но там, однако же, очень много серебросодержащих элементов, которые начинают сверкать, если всматриваться в глубину. То есть они живут не обозначенным, а косвенным цветом, который начинает жить в окружении другого цвета.

Переходя на микроструктуру, обратимся к изображению Св. Димитрия, где фон выполнен из золота, которое выглядит вблизи как головки спичек – т. е. оно делалось другим способом, нежели то, что на плече или на плаще фигуры. И это говорит о природе мозаики, что она глубинна, что ее ахтоника состоит в том, что до конца непознаваемое вещество начинает давать позиции перспективам развития. Здесь по-разному сформированы золотые куски: золото здесь то собрано по девять частиц вместе, то в одиночку, то в непрерывной ленте, – и оно начинает жить очень по-разному, так как возникают разные отношения со связующим. Эта система вещества, которая как бы нарочно говорит: «Я не передаю вещество». И эта система нынче, конечно, не востребована. Сейчас все строится на других позициях – и даже у современных греков получаются «заслоночные» вещи. Поскольку нет масштаба модуля, он везде проектный, нереальный.