Телевидение

- Вы снова меня удивили, сэр! - Купер согласился в своём обычном приподнятом настроении: - Это потребует более острого ума, чем мой собственный. Я боюсь дать какой-либо достойный ответ на то, о чём вы спрашиваете, кроме этого, и, заметьте, я бы не предложил такой возможности, если бы вы не настаивали на мне. Я имею в виду, что... Позвольте мне прибегнуть к приводящей в бешенство тактике ответа на вопрос вопросом, чтобы не показаться прямолинейным, - Купер поднял палец, словно собираясь поделиться важной мудростью. - Было бы, скажем, разумно предположить возможность или даже - боже мой - вероятность того, что человек стольких лет, как ваш дядя, в самые глубокие сумерки своей жизни среди нас, что он был, э-э-э, или мог быть...

Фартинг закатил глаза.

- Конечно! Что он сошёл с ума. Я бы сказал, что это очень разумная теория, и, поскольку вы так хорошо его знали, вы думаете, что это было так? Что дядя Элдред стал умственно отсталым, маразматиком или просто сумасшедшим?

Купер задумался над словами, затем коротко кивнул.

- Нет, мистер Фартинг. По моему личному наблюдению, в моём присутствии он никогда не проявлял ни малейших следов психического заболевания или каких-либо когнитивных нарушений, и я никогда не слышал ничего подобного ни от кого другого. Но ведь никогда нельзя знать наверняка, не так ли?

- Да, вы правы, - Фартинг смотрел в пол. - Многие люди сходят с ума, и никто этого даже не замечает. Теперь я чувствую себя болваном.

- В самом деле, сэр, болваном? Мне кажется, вы слишком резко смотрите на этот вопрос.

- Возможно, - добавил Фартинг. - Я должен был приложить больше усилий, чтобы связаться с ним. Я должен был навестить его. Он оставил мне это место и кучу денег, он обеспечил меня на всю жизнь, а я даже не удосужился приехать и увидеть его.

Купер утешительно похлопал Фартинга по плечу.

- Вы можете поверить мне, сэр, если я скажу, что ваш дядя ничуть не был уныл, ни одинок, ни подавлен. Я могу честно сказать, что я никогда не видел его с чем-либо, кроме улыбки на лице.

"Ну, это хорошо, по крайней мере".

Однако это было странное признание. Его дядя умер в одиночестве в этом самом трейлере. Однажды, более чем вероятно, так же сделает и сам Фартинг.

- Ах, - снова заговорил Купер, - теперь я понимаю, что побудило вас задать вопрос о болезнях крови, - ящик в тумбе с телевизором оставался открытым, и в нём были видны неоткрытые пакеты с кровью: - Ещё одна загадка, которую, боюсь, мне бесполезно разгадывать.

Фартинг собирался спросить, не знает ли Купер других женщин, позировавших Элдреду, но...

"Опять это!"

Зазвонил телефон.

- Извините, - тут Фартинг снял трубку. - Алло?

Мёртвый воздух на мгновение, затем:

- Вам уже снятся сны?

- Какие сны? - Фартинг рявкнул: - Кто вы, чёрт возьми, такой?

- Обратите внимание на свои сны.

Затем щелчок.

На этот раз акцент звонившего был французским, возможно, даже на манер женского.

- Снова эти шакалы, я так понимаю? - спросил Купер.

- Если да, то это полное дерьмо. Они не говорят мне, что продают. Это могут быть люди, которые знали моего дядю, но не знают, что он мёртв.

- Хм-м-м, - заметил Купер. - Осмелюсь сказать, ещё одна загадка. Я слышал, вы что-то говорили о снах?

- Да, этот придурок по телефону спросил меня, снятся ли мне сны? - Фартинг нахмурился. - Что это за вещь, чтобы кто-то спрашивал?

- Я не могу себе представить... - из-за прерывания разговор застопорился, поэтому Купер продолжил: - Теперь, боюсь, я должен спешить обратно в офис, потому что меня манит ещё больше бремени работы. Приходите в свободное время, чтобы подписать эти бумаги, если захотите, - Купер щёлкнул каблуками и поклонился: - А теперь я желаю вам чудесного дня.

- Спасибо. Позже приду.

Фартинг сомневался, что слово "чудесный" применимо к какой-либо части его личности, пока не пройдёт головная боль. Казалось, нужно больше еды, чего-то более существенного, чем кукурузные хлопья и, нет...

"Пятнистого члена не будет в сегодняшнем меню".

Солнечный день встретил его, когда он вышел из трейлера, что улучшило его настроение, но яркий свет солнца резал его головную боль, как лезвие. Он вышел из тихого трейлерного парка, сделав несколько беглых кивков отдалённым жителям, выгуливающим своих собак или забирающим почту. Его дорога была через Главную улицу, где он нашёл деревянный пандус, ведущий к пляжу.

"Это мне уже больше нравится", - подумал он.

Это был не пик сезона, но несколько отдыхающих всё ещё гуляли по пляжу и плескались в прибое. И здесь также было не жарко.

"Должно быть отлив", - подумал он.

Там было несколько сотен ярдов пляжа, простирающегося вперёд. На полпути, однако, из песка торчал старый кирпичный фундамент, вероятно, гостиница, которую наконец снесли перед корродирующим пляжем.

"Старое доброе глобальное потепление..."

Древние якоря и кабестаны остались наполовину закопанными, а ближе он увидел длинные чёрные пахи из лиственницы и дуба, установленные на месте в попытке предотвратить дальнейшую эрозию пляжа. Он задавался вопросом, сколько ещё десятилетий потребуется, чтобы прилив достиг Главной улицы?