Теменная кость

Лето в горах обычно редко дарило настоящие знойные дни. В этом году оно выдалось особенно дождливым. Недели непогоды пожаловали на погорье низкими плотными тучами и настоящим осенним холодом. Визит мертвецов окончательно выстудил хату. Во время чтения заклятья и молитвы, тихие ивановы слова срывались с губ тонкими облачками пара и таяли, растворяясь в стылом воздухе горенки.

Выйдя во двор в исподнем, колдун Фандер прошёл под дождём к сараю, где бросил чёрному коню Воронцу и овцам по большой охапке душистого сена, подсыпал зерна домашней птице и полугодовалой свинье. Дал животине воды.

Закончив с уходом за скотиной, он вышел из паркого и тёплого сарая обратно во двор, под дождь, где несколько раз облил себя дождевой водой из большой бочки, и, совершенно промокший, трясясь от холода, подхватил большую охапку дров из ровной поленницы, сложенной у стены дома, и вернулся в хату, где быстро разжёг огонь в печи и занялся уборкой: выскоблил большим, остро отточенным ножом стол, тщательно замёл и вымыл дощатый пол, перестелил везде - на лавках, сундуках и полу - рядна где на чистые, где на новые, припасённые к праздникам. Делал работу быстро и споро, чтобы тепло разгорячённого трудом тела, высушило промокшее на дожде нательное бельё.

Когда с работой по дому было закончено, одел защитного цвета штаны, обул добротные сапоги из воловьей кожи, подпоясался широким жёстким чересом, на всякий случай сунув за пояс безотказный длинноствольный walther и три обоймы с патронами к нему, сверху накинул расшитый чёрным узором по краям серый сердак, нахлобучил шляпу с обвисшими полями и, подхватив из угла у дверей в сенцы двуствольное ружьё с патронташем, вышел из уже натопленной хаты.

Витая дорога плавно петляла разлогом, ведя вниз, к окутанному серыми и тяжёлыми облаками селу. Отбивая неторопливый шаг по утоптанному камню, Фандер внимательно вглядывался в густой сумрак под подступившими к самой обочине смереками и тисами. Лёгким и осторожным шагом он отмерял путь, держа в руках наготове ружьё с взведёнными курками. Теней не было, но обострённое чувство самосохранения не позволяло оставаться беспечным.

Месяц назад венгерские партизаны устроили набег на недальние Зубицы, действуя, как настоящие бандиты, насилуя и грабя сельчан. Больше всего досталось соседнему, через Зубицкий хребет, селу Багнотам, где были спалены с десяток хат и убито около десятка мужиков из тех газд, кто попытался с оружием в руках отстоять своё ничтожное добро. В Зубицах же лишь сожгли шинок и избили до полусмерти его владельцев, еврея Чмару с женой. Шинкарь через две недели поднялся на ноги, но лишь для того, чтобы похоронить свою Махлю, которая, не смотря на все старания колдуна, не пережила позора насилия и полного разорения.

Плотный, пропитанный нудным нескончаемым дождём, туман укрывал село. Вода, стекая с луговых склонов посёлка, с дворов и каменистых улиц, ручьями устремлялась в Рыбничку, прорезающую Зубицы по всей длине. В погожие дни речушка была говорливой и быстрой, перекидывая свои кристальные воды в узком русле. Сейчас же она гремела перекатами тяжёлой воды, от силы которой вибрировали каменистые обрывы берегов. Бывало, речка разбивала острые скальные уступы и катила огромные валуны, снося мосты, перекинутые через русло. Но это случалось лишь во время редких сильных весенних бурь или резких оттепелей, после особенно снежных затяжных зим.

Перейдя через скользкий от влаги и дрожащий под напором воды мосток, Фандер вышел к церковному двору на краю села. Туман скрывал само строение, но Иван хорошо знал дорогу. Пройдя под аркой низких ворот, которые венчал прямой простой крест, он снял набухшую от дождя шляпу и, не сбавляя размеренного шага, привычно перекрестился.

Из молочной мозглой пелены тумана церковь выплыла перед ним совершенно неожиданно. Почерневшее от времени и непогоды дерево стен поднималось вверх, в сочащуюся густым и мелким дождём мглу, скрывающую во влажной серости церковные шпили с крестами. Двери в храм были распахнуты. Недавно отслужили службу и из дверей пряно пахло горелым воском, старым тёсом, ладаном, кислым людским духом, слегка - винным перегаром и ароматом вишен. Сельчане, так и не дождавшись настоящего летнего тепла, торопливо собирали недоспелую, но уже опадающую кислую ягоду и спешили перегнать её на самогон, не стесняясь после доброго глотка вишнёвого первача прийти в дом божий.

- Новак!

Тяжёлый и властный голос Фандера ударил по влажной и гулкой пустоте церкви. Где-то в сумраке купола нервно заскреблась цепь паникадила. Разом дёрнулись огоньки свечей на подсвечниках, но тут же успокоились на кончиках фитилей.

- Новак! - ещё громче позвал Иван, сминая в руках промокшую шляпу. - Ты где, хрестовец? Барто! - и тише добавил. - Как нужен, так нету...

Осмотревшись, не входя на амвон, заглянул в отворённые алтарные ворота, Иван прошёл к канунному столу и бережно поправил покосившиеся свечи, закончив хлопоты тем, что быстро перекрестился.

- Поминаешь кого? - раздался за его спиной голос священника.