Темная Дейзи

Люди, которые больше всего нас любят, сильнее всего нас ранят, потому что они могут.

Когда я обнаружила бабушка и Лили, втайне репетирующих за день до выступления, что-то во мне сорвалось.

Лили всегда была любимой дочерью нашей матери.

Роуз была любимицей отца, потому что она была красивой и умной.

Но бабушка должна была больше всех любить меня. Она говорила, что я ее любимица.

Увидев бабушку с Лили вместе, я почувствовала себя преданной.

Мы с Лили поругались за неделю до этого и бабушка сказала слова, которые я никогда не забывала.

– Нужно всегда давать отпор, особенно если думаешь, что проиграешь. Тогда нужно давать отпор сильнее всего.

Так я и сделала. Дала отпор. Но я сделала это тихо и осторожно, и спланировала все так, чтобы не попасться. Я одолжила снотворное моей матери, подсыпала его в горячий шоколад сестер перед сном тем вечером, а затем прокралась в их комнату и отрезала волосы Лили. Все думали, что Роуз сделала это во сне – она готовилась к экзаменам, много недель была уставшей, и уже однажды ходила во сне. Я видела, что Роуз – умная дочь – не верила, что это сделала она. Но у нее не было другого объяснения. Я не уверена, простила ли ее Лили и доверяла ли ей потом. Никто не заподозрил меня. Никто. Словно хороший человек не способен на что-то плохое.

Никто в семье не замечал меня, не считая бабушки. Лили не могла тоже ее заполучить, она была моей. Я ненавидела ее за то, что она попыталась украсть любовь единственного человека, действительно любившего меня. И люди могут превратить ненависть в хобби. Чем больше они практикуются, тем лучше оттачивают мастерство.

Ярость, которую я ощутила при виде поющих вместе бабушки и Лили, была всепоглощающей. И это была не просто ревность. Я хотела отомстить за все ужасные и злые вещи, которые Лили мне говорила и делала со мной за годы. Я решила, что отрезать ее волосы это только начало.

Тридцать

31-е октября 03:00 – три часа до отлива

Кассета резко обрывается и выезжает из проигрывателя. Потом восемьдесят часов в коридоре информируют нас, что пробило три часа ночи. Мы ждем, пока звон прекратится.

– Не думаю, что мы извлекли что-то из этого бреда, – говорит Лили, когда воцаряется тишина.

– Может, нет, – говорит Роуз, откладывая пульт. Я смотрю на него и не могу не задуматься, не остановила ли она запись, и было ли там что-то еще. – Но это будет первый час, когда никто не… пропал. Поэтому я думаю, мы правильно поступили, оставаясь в комнате вместе.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Лили.

– Ну, бабушку… – она смотрит на Трикси и смягчает свои слова: – …нашли в полночь. Фрэнка – в час ночи. Мы… нашли Трикси в два…

– Вы можете перестать притворяться, я не ребенок, – говорит Трикси. Хотя в своей розовой пижаме и с растрепанными кудряшками она похожа именно на ребенка. – Я догадалась, что не просто потеряла сознание и что со мной тоже что-то случилось.

– Мы не хотели тебя пугать, – говорит Лили.

– Почему нет? Очевидно, что вы напуганы, – отвечает Трикси, глядя на мать.

– Если Роуз права и кто-то спланировал нападать на кого-то каждый час, тогда не хватает еще одного… инцидента, – говорит Конор.

– Ну, если посчитать – трое за три часа, так что, может, мы в безопасности, – говорит Лили.

– Может быть, – отвечает Роуз неуверенно. Она смотрит на Поппинс, лежащую вверх ногами у камина. Это одно из любимых мест собаки в доме. Поппинс не двигалась и не издавала звуков уже какое-то время. Мы переглядываемся, а затем Роуз заговаривает особым тоном, который применяет только с животными.

– Поппинс?

Собака не двигается.

– Поппинс? – снова пробует Роуз.

Ничего.

– Поппинс, проснись, – говорит Трикси.

Роуз еще сильнее бледнеет, когда собака не реагирует.

– Поппинс, – пытается она в последний раз. – Хочешь вкусняшку?

Собака в считанные секунды вскакивает и начинает вилять хвостом, а мы разом облегченно выдыхаем.

– Слава богу, – говорит Роуз. – Осталось меньше трех часов до отлива. Нам нужно сохранять спокойствие, а потом мы сможем отсюда выбраться. Вместе.

Конор снова начинает проверять, заперты ли двери и окна, Лили же опять расхаживает по комнате, а Роуз садится в фиолетовое кресло бабушки, тихо вертя кольцо на своей правой руке. Оно сделано из трех переплетающихся ободков из бронзы, серебра и золота, и было подарком от бабушки на ее шестнадцатый день рождения. Я всегда завидовала этому, как и многим вещам, которые были у моих сестер, а у меня – нет. Я помню тот день рождения и тот год, 1986-й, очень отчетливо.

Бабушка с Нэнси были в фартуках – что было рецептом несчастья, потому что бабушка не терпела присутствия других на кухне, когда она готовила. Но Нэнси настоятельно хотела помочь с праздничным тортом для шестнадцатилетия дочери. Лили – обожавшая сладости – ворвалась в комнату, где я тихо сидела, и засунула руку в миску шоколадной глазури, а затем облизала пальцы. Волосы у Лили все еще были короткими, но отросли до каре, поэтому она была похожа на миниатюрную версию нашей матери.