Темная ложь

— Я билась в цепях с таким остервенением, что повредила руку. Но мне не удалось освободиться. Стил… умер. Он умер, а меня снова бросили в камеру. Там я и оставалась, до тех пор, пока титаны не свергли олимпийцев. Но знаешь, что хуже всего? Зевс бы в любом случае это сделал. Он с самого начала задумал убить мальчика. Он привел с собой человека, который ждал конца, чтобы принять в себя демона Стила.

Повисла тишина. Хотя нет, «тишина» — неверное слово. Воздух наполняли звуки тяжелого, неровного дыхания собеседников и шум дождя.

Итак, теперь воин знал все о жизни Стила, о том, как Скарлет подвела его, о том, как он, Гидеон, подвел их обоих. Теперь ему было понятно, почему Скарлет так сильно его ненавидит и никогда не простит за то, что он ее оставил.

— Скар, — прошептал он надломленным голосом. — Я… я…

Скарлет все еще не находила в себе сил посмотреть на него. Ей было так плохо, так нестерпимо больно, будто внутри ее кто-то орудует бритвой.

— Что? — взвизгнула она.

— Я понимаю, все понимаю, — произнес Гидеон, имея в виду, что ничего не понимает. — Я не знал Зевса, и… того, о чем ты рассказала… он мог сделать…

— Не говори мне об этом ублюдке! Он тебе нравился — я знаю. Ты уважал его, восхищался его силой. До того как ты стал одержимым, он даже хорошо к тебе относился. Насколько вообще был способен на это. — «А он, надо сказать, был почти не способен, — пронеслось в голове Скарлет. — И Гидеон пытается его защищать? Негодяй!» — А как он обошелся с тобой потом? Проклял и выгнал с небес! Но знаешь что? Он никогда не относился хорошо ни ко мне, ни к твоему сыну. — Слова гремели и грохотали, вонзаясь в Гидеона, точно клинки.

Скарлет понимала, что надо остановиться, что еще немного, и она начнет рыдать в голос. И как только Гидеон посмел подвергать сомнению правдивость ее рассказа! Он должен был молить о прощении, призывать проклятия на свою голову и голову убийцы его сына. Но у него и в мыслях не…

— Я ухожу, — бросила Скарлет. Хотя она попыталась придать голосу спокойную интонацию, страдание отчетливо сквозило в каждом звуке. — Ты обещал исполнить мое желание, и вот я прошу тебя: не преследуй меня, не пытайся поймать. Ты уже и так причинил слишком много горя.

С этими словами Скарлет развернулась и пошла прочь. Наконец она решилась — ушла от мужа, вычеркнула его из жизни. Скрылась за деревьями, ни разу не обернувшись.

Точка поставлена, ощущение логического конца пришло, не принеся, впрочем, ни капли радости.

✽ ✽ ✽

«Ты уже и так причинил слишком много горя», — эти слова эхом звучали в голове Гидеона. Все внутри его вопило о том, чтобы вскочить, броситься за Скарлет, уговорить ее остаться с ним, сделать что-то — все, что угодно, чтобы залечить раны у нее в душе. Но он не вскочил и не кинулся, а вместо этого остался стоять на коленях на холодной земле, трясясь и плача.

Скарлет была права: он в самом деле причинил слишком много горя. Сначала Гидеон не хотел верить ей, мысленно вгрызался в каждое слово, чтобы изобличить ложь. Но боль в глазах и голосе Скарлет была настоящей. А это означает, что он бросил не только жену, но и их общего ребенка. И этот поступок повлек за собой гибель последнего. Его казнили прямо на глазах у матери, бессильной остановить убийцу.

«Почему я не могу вспомнить? — спрашивал себя Гидеон. — Почему?»

Внутри поднялась праведная ярость. Он понял, что сделает все, что в его силах. Гидеон с ревом сорвал кулон и бросил на землю.

— Кронос! — заорал он, обращаясь к верхушкам деревьев. — Кронос! Я требую, чтобы ты явился!

Каждое слово было правдой, но он не смог и не захотел остановиться. В тот же миг Ложь закричал, и грудь воина взорвалась болью. Гидеон согнулся пополам. Страшная мука охватила его тело, обращая кровь в кислоту, а кости — в кипящую жижу. Но воин знал, что все это заслужил. Вскоре он уже не мог двигаться и с трудом про износил слова. Но снова и снова к небу возносился крик:

— Кронос! Кронос! Приди! Ты мне нужен!

Казалось, прошла вечность. Дождь стих, хотя небо по-прежнему было затянуто тучами. Рассветало. «Где сейчас Скарлет? — спрашивал себя Гидеон. — Успела ли она добраться до какого-нибудь безопасного места, чтобы встретить новый день? Скорее всего, да». Судя по тому, что пережила Скарлет, она — очень сильная женщина, которая вполне способна позаботиться о себе. По крайней мере, уж точно сильнее его самого. «О боги, неудивительно, что она ушла, — думал он. — Она ненавидит меня». Это было понятно по тому, как они попрощались, и воин не винил ее. Он и сам себя теперь ненавидел. Он оставил сына на растерзание убийцам. Собственного сына… Да его самого надо обезглавить!

Слезы снова побежали по щекам, и Гидеон плотно зажмурил глаза. Милый Стил… рогатый и с клыками… На Олимпе с большим трепетом относились к внешнему виду, боги и богини, должно быть, заставили его стыдиться себя. Гидеон обожал бы мальчика, и эти рога с клыками больше всего на свете.