Темная Материя (сборник)

– Терпи, мой ангел. Если снимешь что-нибудь, мамочка сфотографирует и продаст на фейсбуке. И мы не сможем кататься на коньках.

– Мы и так не сможем: мамочка продала наши коньки. И мишку…

Я присаживаюсь на корточки:

– Ты умеешь хранить секреты?

– Да.

– Мамочка не продала мишку. Я зарыл его и еще кое-что из одежды в сквере у помойки. Так что не кисни – все будет хорошо. Идите ложитесь с Ваней в кроватку, а то мамочка, неровен час, продаст постельное белье.

Я взваливаю товар на плечо и выхожу в зиму.

Для путешествия по Москве я выбрал самый быстрый способ – пешкодралом.

«Сперва – шезлонг на Маяковскую. В центре зала, подойдет Ксюша, она не опоздает.»

Товар для доставки делится на два класса – тяжелый и неудобный. Шезлонг – неудобный.

Ксюша, и правда, не опоздала. Минут десять мы пытаемся понять, почему мы оба стоим в центре зала на Маяковской, но не видим друг друга, пока в речи Ксюши не проскакивает слово «поребрик». Ах, интернет-интернет, любишь ты шутить над нами, смертными!

С непроданным шезлонгом на плечах я отправляюсь в Новые Черемушки. Здесь Оксана должна купить у меня носочки за пятьдесят рублей.

Как условлено, я выхожу на поверхность и занимаю позицию на автобусной остановке перед магазином «Охотник».

– Але!.. Оксана? Я на месте…

– На месте? Отлично, я выезжаю!

– Выезжаете?.. Гм, я думал, вы уже здесь…

– Я буду через пять минут!

Сердце обрывается.

– А откуда вы едете, если не секрет?

– Из Электростали. Только мне надо по дороге забрать детей из школы, завести их бабушке и снять деньги с карточки. Так что, может быть, я опоздаю минут на десять…

Я присаживаюсь на бетонную тумбу и от нечего делать достаю из мешка носочки.

Фиолетовые носочки с пиратами – на них в свое время делались большие ставки, но Ванечка, осмотрев их, сказал буквально следующее: «Фиоетоы?! Неть!» и присовокупил движенье кистью с одновременным поворотом головы. Ни разу не надевали.

Разбогатев на пятьдесят рублей и отморозив почки, я отправляюсь в Алтуфьево.

Звонит телефон.

– Але? Тем, привет! Тебе удобно говорить?

– Конечно, – отвечаю я, прижимая шезлонг щекой к надписи «Не прислоняться», чтобы свободным пальцем заткнуть второе ухо.

– Я послала тебе на почту финальные уточнения по режиссерскому брифу, скажи, тебе там все понятно?

– Конечно, – отвечаю я.

– Мы в рамках сметы?

– Конечно, – отвечаю я, поджимая ноги, чтоб не препятствовать людскому водовороту вынести меня с мешком и шезлонгом на «Октябрьской».

– Отлично! Ты не мог бы прямо сейчас написать в ответ пару-тройку страниц рекомендаций по стилистике, приложив референсы, ссылки, шоурилы, подборку ваших работ по теме, стихотворное эссе на французском языке и нотариально заверенную копию регистрационных документов – просто в качестве комплимента агентству и клиенту?

– Конечно. Сейчас отвезу трусы в Алтуфьево и сразу пришлю.

В Алтуфьево еще холодней, чем в Новых Черемушках. Нина вне зоны доступа.

Пока жена связывается с Ниной через фейсбук, я сажусь на стальную цепь ограды и от нечего делать разглядываю трусы.

Господи, какая же у Машки была крохотная попа! Я помню эти дурацкие трусы в горошек – мы жили на даче, Машка важно приседала в зарослях земляники и пугала совком муравьев. Кажется, трусы до сих пор пахнут смолой, земляникой и хвоей.

– Извращенец! – Косматая цепная старуха в негодовании подбирает нижнюю челюсть.

Я убираю Машкины трусы обратно в баул и накрываюсь шезлонгом. Идет снег.

«Развезешь все товары, а потом уже налегке закинешь гири на «Киевскую» – и домой!».

Гири. Две штуки по 32 килограмма. Подарок от *** на юбилей нашей свадьбы.

«Зачем они нам? Ты их все равно не можешь от пола оторвать. Только пыль собирают… А *** не узнает.»

Сбросив шезлонг и баул на землю, я смотрю с пешеходного моста на замерзшую реку.

Уже совсем темно. Москва блестит золотыми огнями. За гирями должен подойти Константин.

– К ним есть инструкция? – выдыхая пар, Константин придирчиво осматривает гири, пробует на руку и на зуб.

– Конечно. Вся оригинальная документация и оригинальная упаковка, – я перевешиваюсь через перила и слежу за снежинками, падающими в темную стылую пропасть.

– Здесь царапина.

Я мысленно считаю до двадцати.

– Я возьму эту, – Константин хлопает по гире ладонью, как будто это арбуз, – кстати, вы не знакомы с ***? Он у нас в общих друзьях?

– Возьмете к гире шезлонг? – неожиданно осеняет меня. – Если не возьмете, я брошусь с моста.

– Детский? Не, детский задаром не возьму. Бросайтесь.

– А не задаром?

Константин критически осматривает шезлонг.

– Тысячу дадите?

– Имейте совесть!

– Ладно, пятьсот.

– Но вы напишете моей жене на ФБ большое спасибо.

– Как вы объясните недостачу средств?

– Я скажу, что купил себе проездной и немного еды, а сам буду голодать и бегать пешком.

– Толково.

Я передаю Константину деньги и шезлонг.

Мост. Река. Осиротевшая гиря.

Иногда обстоятельства складываются так, что решение просто вопиет.

– Але! Привет! Ну как? Устал? Замерз? – жена снижает тональность, – у тебя все купили?

– Все. (я подталкиваю гирю к пропасти)