Темная муза

Один из поразительно многогранных людей викторианской эпохи, Бульвер-Литтон сочетал успешную политическую карьеру с созданием огромного объема литературной продукции, а также со светской жизнью, которая сегодня заполнила бы первые страницы таблоидов. Он был оригинальным франтом, и среди прочих его достижений числится введение правила черной вечерней одежды для мужчин. Литературная деятельность Бульвера-Литтона началась с написанного в стиле Байрона: «Исмаила: Восточной Сказки» (1820), произведения, которое немедленно поместило его в один ряд с модно мрачными и задумчивыми поэтами. Более поздний роман «Пслхэм» (1828), подверг испытанию его успешное и, тем не менее, злополучное супружество, скандальная любовная связь и его экстравагантный образ жизни вскоре привели к тому, что он перешел границы дозволенного и благопристойного. Оставшийся без гроша и подвергнутый остракизму — его аристократка-мать прекратила денежную помощь из-за его возмутительного поведения — Лит-тон обнаружил симпатию к изгоям общества и аутсайдерам. Это чувство вдохновило его удачные «Ньюгейтские новеллы», серию повестей, в которых идеализировались преступники. Сочувствие к аутсайдерам имело оккультный отзвук. В обществе изгоев Бульвер-Литтон интуитивно ощутил возможности, недоступные для законопослушных граждан. Такие личности, как он понял, могут иметь больший потенциал для духовного роста и опыта, чем средний гражданин, комфортно чувствующий себя в зоне заурядности и рутины. Как мы знаем, позднее, в конце столетия, эта идея попала в цель. За десятилетия до Ницше, который представил идею в завершенном виде, Бульвер-Литтон предполагал, что сверхчеловек, когда он появляется, вполне может ощутить себя «выше добра и зла». Роман «Грядущая раса» вводит представление о мистической силе «врил», позднее ставшей основным элементом «оккультно-нацистского» жанра [32]. Литтон знакомит своих читателей с целой цивилизацией таких сверхчеловеков. Во время первой встречи с одним из них герой Бульвера-Литтона замечает: «Я почувствовал, что это существо, похожее на человека, наделено силами, враждебными ему». Врил-йа — «раса, родственная человеческой, но бесконечно более сильная по сложению и величественная на вид; она внушает чувство невыразимого ужаса и благоговения» [33]. Врил-йа живут сотни лет, и возможно, что именно о Бульвер-Литтоновской «грядущей расе» думал Бернард Шоу, когда описывал своих «старцев» в эволюционистской пьесе «Назад к Мафусаилу» (1924). Определенно, ещё один из читателей Бульвера-Литтона испытывал похожие сомнения в отношении человеческой эволюции — мадам Елена Петровна Блаватская, очень влиятельная фигура в истории оккультизма.

Интерес к мистике возник у Литтона ещё в детстве. В восемь лет маленький Эдвард познакомился с библиотекой своего деда и вскоре обнаружил себя «по колени погруженным в великую трясину Метафизики». Он рано познакомился с преподобным Чаунси Харе Таунсшендом, чья книга «Факты о месмеризме» оказала большое влияние на Эдгара По. Когда Лит-тону было немногим больше двадцати лет, во время посещения Парижа он пережил что-то вроде душевного кризиса. Отказавшись от светской жизни, он на несколько месяцев уехал в Версаль, где проводил долгие часы в одиночестве, гуляя или занимаясь верховой ездой. В письме к другу он объясняет: «Я знаю по опыту, что в этих мудрых старых книгах есть множество прорех и ловушек. Я сам попал в одну из них и сидел там сорок пять дней и три часа без пищи, взывая о помощи так громко, как только мог, но никто не пришел ко мне». Эти тревожные ощущения повторялись в различные периоды его жизни и позднее отразились в эпизоде «Обитатель Преддверия» из «За-нони». Столкновение с чьей-то «тенью», со всем прогнившим и злым, темной стороной души, необходимое испытание перед вступлением на более высокие ступени посвящения. Среди более поздних эзотерических мыслителей, продолживших эту тему, был Рудольф Штейнер, который включил её в схему духовной эволюции, представленную в его книге «Познание высших миров и их достижение» (1909).