Темная сторона неба

Из-за швов пришлось забросить мысль о завтраке, и я пошел в отель, в свой номер. В отеле было сто номеров, и все — как один. В каждом можно было раздеться и лечь, а если ты достаточно богат и хочешь делать в отеле ещё что-нибудь кроме этого, то ты можешь снять номер в отеле «Уаддан» на этой же улице, только подальше. Но в тот момент я думал только о том, как бы скорей завалиться спать, и черт с ним с раздеванием.

Комната выходила на солнечную сторону, и от жары одолевали сны. В два часа я проснулся, обнаружив, что дерусь с подушкой, потому что мне приснился нож, режущий мне щеку. Пошатываясь я прошел в закуток, который назывался ванной комнатой и который я делил с жильцом соседнего номера, смыл пот с лица, осторожно побрился и спустился в бар. Выпив две хорошие порции виски, я вернулся в номер и на сей раз уже спал без сновидений.

Кен разбудил меня в пять часов. Я пошатываясь подошел, открыл ему дверь, закурил и плюхнулся обратно в кровать.

Он сморщил нос, увидев мой номер.

— Для похитителя сокровищ международного класса ты, по-моему, слишком много времени проводишь лежа на спине, — заявил он.

Он уже сделал покупки: новые легкие фланелевые брюки, итальянский пиджак в бело-голубую полоску и серебристая шелковая «удавка». Это не «Бриони» в Риме, но самое приличное из того, что можно достать в Триполи. Он сел в ногах кровати и закурил. Потом объявил:

— Его превосходительство в городе.

— Знаю.

— И зачем-то грек из полиции.

— Я знаю. Убили нашего афинского агента.

— Ого! Для человека, который проводит столько времени в постели, ты знаешь много. А не ты ли это пришил того малого в Афинах?

— Сейчас загляну в свои записи… Не я, действительно не я.

— Но греческая полиция думает на тебя? Это, наверно, здорово все усложняет.

— Они прекрасно знают, что это не я. По крайней мере, они не видят в этом резона.

— Я очень надеюсь, что ты прав. Я бы лично, увидев, что в город прибыл человек с ножевым порезом в четыре дюйма и бородой в три, арестовал бы тебя по любому из висящих дел. Но это лишь мое мнение.

— Черт, конечно, человеку, который официально мертв, а разгуливает по городу с «вальтером» под рубашкой, легко говорить.

Он похлопал себя по животу.

— В настоящий момент — никакого пистолета. А завтра я могу пойти на пляж и сказать, что доплыл сюда из Греции. И буду чист.

— Да-а? — я опустил ноги на пол. — А ты случаем не знаешь, как его превосходительство посмотрит на то, что ты тут разгуливаешь с огнестрельным оружием? Или он не знает?

— Наваб — он любит, когда его окружают люди вооруженные. Сам он не носит, но ему спокойнее, когда его окружение ходит с оружием.

Я кивнул и пошел в ванную. После яркого обмена мнениями в голове у меня немного прояснилось. А после теплой воды прояснилось ещё больше. Подошел Кен и просунул голову.

— А ты не видел моего пилота? — спросил я.

— Вот теперь хороший вопрос. Этого-то ты точно не знаешь. Твой прекрасный парень — Роджерс, кажется? — сегодня утром улетел с Хертером. Хертер нанял самолет, и они улетели, как я слышал, в Эдри. Это куда ты должен был слетать.

Я отнял полотенце от лица.

— Ничего себе!

— Когда они узнают, что ты не был в Эдри, у тебя могут возникнуть проблемы с властями, как ты думаешь?

Я снова закурил.

— Не думаю. Не обязательно. Полицейским понравился мой рассказ, и, я думаю, они будут придерживаться его столько же, сколько и я.

— Но наваб — это большой человек.

— Не в этом городе. И не сейчас. К Бейруту и Афинам он готовился, он ожидал, что поедет туда. Там он приобрел источники информации и влияния. А Триполи — он не ожидал, что приедет сюда. Тут он пока вынужден полагаться на самого себя.

Я, похоже, не убедил Кена.

— Он все-таки мусульманин, — произнес он.

— Это ничего не принесет ему среди арабов. Он не тот мусульманин. Он ненавидит их больше, чем христиан и евреев.

— Я очень надеюсь, что ты прав, — повторил он свою фразу. — Так, и что теперь?

— Я думаю насчет поесть — в первый раз за целые сутки.

— Слишком рано. — Он взглянул на часы. — Сделаем это время часом нашего любимого «старомодного». Ты пока обувайся, а я позвоню и закажу.

— Нет, я вначале поем, — решительно заявил я.

— Ты меня огорчаешь, — сказал он, выглядя и вправду огорченным. — Я буду у тебя после ужина. Не занимай себя делами: нужно произвести кое-какой важный ремонт этого левого бензобака, не забудь.

Я кивнул.

Ужин не подавали ещё полчаса. Мне не хотелось идти искать другое место, чтобы поесть, вот я и очутился в баре. Помещение бара было побольше, чем номера в этой гостинице, но построено на тех же принципах: в одном помещении надо было купить напиток, в другом пить. Люди с лишними деньгами собирались здесь.

За одним из столиков рассматривал свой стакан с пивом, словно редкостный хрусталь, не кто иной, как мой молодой друг Роджерс. Я пошел взял пару больших доз виски и направился с ними к нему.

Он вскочил и чуть не перевернул столик.

— Боже мой! — воскликнул он. — Я уж думал, тебя нет на свете!

— Вот ты и предложил свои услуги по поиску меня?

Я сел и подвинул ему стакан.

— Что с твоим лицом?