Темная сторона сексуальной революции. Переосмысление эпохи эротической свободы

Проституция запрещает женщинам удовлетворять эволюционную потребность – потребность в возможности выбирать партнера. Вместо этого проституток вынуждают заниматься сексом с совершенно непривлекательными для них мужчинами. Что зачастую приводило к нежелательным беременностям в эпоху до контрацепции, о чем свидетельствуют археологические открытия – например, раскопки в английском Бакингемшире, в ходе которых под римским борделем были найдены останки девяноста семи детей[257]. Даже сегодня в небогатых странах, где нет широкого доступа к контрацепции, шанс того, что занимающаяся проституцией женщина забеременеет, составляет 1 к 4 для отдельно взятого года[258]. Для клиентов секс может быть просто забавой, которой они не придают никакого значения, но для женщин он не является ни забавным, ни безобидным, равно как и для их детей.

20 долларов и 200 долларов

Политические обсуждения секс-индустрии выглядят очень странно. Обычно леволибералы заботятся прежде всего об интересах экономически маргинализированных групп – о бедных, а не о богачах, о работниках, а не о руководителях и так далее. Но когда речь заходит о проституции, эта логика хитрым образом переворачивается. Вместо того чтобы говорить о женщинах, находящихся на нижнем уровне индустрии – о самых бедных, о наркозависимых, о жертвах торговли людьми, – либеральные феминистки обычно фокусируют свое внимание на элитных представительницах индустрии. Парадоксально, но самые богатые, а не самые бедные находят себе верных союзников в лице левых.

Не спорю, существуют некоторые работницы секс-труда, которые не только достаточно много зарабатывают, но и поддерживают декриминализацию проституции, привлекая эмпирические доказательства и настаивая, что это просто один из видов работы. Эти женщины особенно популярны в медиа и на платформах типа Твиттера. В отличие от других женщин, вовлеченных в проституцию, они с намного большей вероятностью являются белыми людьми из западного мира и с высшим образованием. Более того, женщины, свободно и публично описывающие свой опыт работы в этой индустрии, по определению находятся под меньшим гнетом сутенеров, бегло говорят по-английски и имеют доступ к интернету. Иными словами, их группа репрезентативна лишь для самой удачливой прослойки секс-работниц.

С другой стороны, у женщин, поддерживающих так называемую шведскую модель – при которой уголовному преследованию подлежат клиенты и сутенеры, но не сами женщины, – обычно совершенно иная биография. С куда большей вероятностью к началу общественной деятельности они уже покинули секс-индустрию, в которой работали, скорее всего, уличными проститутками или в борделях, а не в сфере эскорта или онлайн. А еще они с большей вероятностью родились в бедной семье.

Это наблюдение очень не нравится многим сторонникам декриминализации. Например, Джуно Мак и Молли Смит, авторки «Революции проституток: борьба за права секс-работников» указывают на то, что их взгляды в качестве секс-работниц дискредитируются на основании классовой принадлежности: «Истории многих борцов за права секс-работников обесцениваются в феминистском пространстве на основании того, что, будучи активистами, они не могут быть репрезентативны. Они якобы говорят из исключительной и привилегированной позиции, аномальной для индустрии»[259].

У обеих – у Мак и Смит – есть ученые степени. И даже без этой биографической детали их все равно выдает акцент – акцент представительниц среднего класса. Как и меня, конечно: как колумнистка и авторка я пишу с платформы, доступа к которой нет у большинства других людей. К этой публичной дискуссии по определению могут подключиться только относительно привилегированные участники.

Тем не менее все равно очень важно обращать внимание на классовую принадлежность активистов за права секс-работников. Не для того, чтобы их подловить и закрыть дискуссию, но потому что экономические интересы человека оказывают серьезное влияние на его личные предпочтения. Как только начинаешь иметь это в виду, немедленно замечаешь, насколько необычен опыт работы в секс-индустрии большинства этих активисток. Джули Биндель, журналистка-расследовательница и общественная деятельница, выступающая против сексуального насилия, пишет о самых заметных голосах в обсуждениях секс-индустрии: