Темная волна. Лучшее

Я всплываю в пяти метрах от берега, аккурат в тот момент, когда рассвирепевшая фурия бросается на конкурента. Толстяк целится раструбом, фыркает, но огнемёт предаёт хозяина, слабый язычок дрожит на наконечнике, и Бойня суетливо трясёт ранец.

— Не тронь его! — вопит дородная супруга.

Файруза грациозным жестом посылает нож в мишень. Я не различаю подробностей, но Бойня начинает вальсировать и дёргаться, баллоны оживают, раструб блюёт огнём, и Файруза превращается в пылающий факел. Она ковыляет к морю, коптясь и скворча, но поздно. Ноги прогибаются, она падает рядом с толстяком.

Выйдя на сушу, я говорю рыдающей супруге почившего Бойни:

— Надеюсь, ад есть, и черти уже долбят вашего муженька в жирную жопу.

Из глазницы покойника торчит рукоять ножа. На щетинистой морде застыла озадаченная гримаса. Вдова причитает и кидается в меня галькой. Я молча шагаю на север.

Телефон сдох в воде, но я запомнил расположение точек. Зелёная зона — это весь аквапарк на окраине города.

Около сарайчика и пустынного теннисного корта припаркован ИЖ-Юпитер-5 с коляской. И с ключами в придачу. Чудесное совпадение, учитывая, что я помешан на советских мотоциклах. Подозрение коготком царапает нутро. Насколько честное это шоу? Я игнорирую сомнения, зыркаю вокруг и седлаю бесхозного коня.

«Я любила совсем другого человека», — говорит в моей голове Лена.

Включаю зажигание. Без толку.

«Секретка», — смекаю.

Ищу лишние детали на мотоцикле. Даже в коляску лезу. Море глушит любые звуки. Многоликий может подкрасться сзади и зарезать меня, а я даже не ойкну. Тумблер у ручки газа пробуждает машину. Тросик сцепления натянут так туго, что байк едва не сбрасывает меня на гальку.

Газую. Ветер бьёт в глаза.

Я уверен, что Янис дежурит у зелёной зоны. Мне нужно время, и я мотаюсь по пустырям, посматривая на бетонные стены аквапарка, над которыми высятся аттракционы. Чутьё подсказывает, что пиликнула четверть. Я наобум качу к пункту назначения. Латыш смиренно стоит у касс. Кроме него перед аквапарком ни души.

— Что у тебя за оружие? — спрашиваю, глуша мотор.

— В смысле, чем я буду тебя убивать? — Он не зло улыбается. — Скальпель, приятель. Я пластический хирург, и я намереваюсь кое-что подправить.

— Белая четверть, так?

Он глядит на часы.

— Закончится через десять… девять…

Я несусь к турникетам и слышу смешок.

Безмятежная гладь бассейна отражает лунный свет. Горят прожектора на мачтах. Ни наркоманов, ни медведей, ни пираний в воде.

Я выбираю самые экстремальные горки, взбираюсь по винтовой лестнице на верхотуру. Три трубы, чёрная, красно-белая и золотая, как слоновьи хоботы, свисают в бассейн. Здесь, высоко над барами и шезлонгами, всё завершится.

Дроны следят за мной. Один пикирует к входу и готовится встретить охотника. По истечению получаса в аквапарке неспешно появляется Янис. Он приветливо машет мне, показывает, что сейчас присоединится. Я мог гонять на Юпитере вокруг города, затаиться, кое-как дотянуть до рассвета. Но я знаю, что такое вялое действо не впечатлит зрителя.

Металл поскрипывает.

Янис поднимается по лестнице.

Съехать по одной из горок? Но где гарантия, что в пластиковой кишке не установлены лезвия, превращающие плоть в фарш?

Я принимаю боевую стойку.

— Ты последний, — говорит латыш, — остальные Мертвецы проиграли.

«Рано в этом году», — думаю я.

В длинных пальцах Яниса возникает скальпель.

Встревоженно чирикают дроны.

Я понимаю, что умру здесь. И осознание это вызывает в душе облегчение. Красивое место. Респектабельный убийца. Гордая смерть воина.

Но прежде…

Я бросаюсь на врага, и ощущаю жар в районе рёбер. По животу струится кровь. Я пробую ударить по смазливому лицу, но лезвие снова чиркает по коже. Как же он ловок, гад!

Я хватаюсь за раненое плечо, тараню головой.

Скальпель обжигает щёку.

Кровоточа, я пячусь, покуда не упираюсь спиной в ограду.

Последний шанс прикончить охотника — дёрнуть чеку в кармане и взорвать нас обоих. Но меня всегда бесили выпуски, где гибли все участники. Они лишают игру смысла.

Пускай озолотится.

— Давай, — рычу я.

Он хмыкает, заносит руку.

Из подлетевшего чересчур близко дрона вырывается чуть заметный разряд. Жалит охотника в шею. Сомнения отпадают. Сценаристы жульничают.

Янис парализован и потрясён.

Я не трачу время на размышления. Бью, как учили, ребром ладони, и он валится на рифлёный помост.

Обездвиженный охотник стонет.

Я не подвергаю сомнению мастерство операторов. Зритель не учует подвох. Всё будет выглядеть так, будто я без сторонней помощи справился с Многоликим. В повторе видео перемонтируют.

Всё — ложь, так сказала мне Лена, узнав, наконец, что её возлюбленный ведёт двойную жизнь.

— А что я мог ей сказать? — интересуюсь у поверженного Яниса. — В первую же нашу встречу она спросила, не один ли я из тех, кто смотрит эти мерзкие шоу.

— Ты… — цедит латыш, — шестёрка Мастера.

О, нет. Я кто угодно, но не шестёрка.

Я скромный автомеханик с однокомнатной квартиркой в Подмосковье.

Я утомившийся от денег потомок династии телемагнатов.