Темное наследство

Я ещё раз перечитала все сообщения. Они были опубликованы несколько лет назад. Все или ссылались на «достоверные источники», или ничего не знали. И все либо дружно восхищались этими бандитами, либо начисто отрицали их существование. Мне удалось выяснить ещё одну подробность. Некий пользователь, представлявшийся под ником «Щенок пони», выдал следующую информацию: «Существует протокол допроса из суда в Лулео по делу шайки, занимавшейся контрабандой сигарет в Норрботтене. Так там один из свидетелей упоминает эту самую „Семью“».

«Ты что, приговор читал?» – интересовался «Клинтон».

«Я – нет, но я знаю того, кто читал. К сожалению, я живу далеко, а чтобы тебе дали прочесть этот самый протокол, необходимо явиться в архив суда лично», – отвечал «Щенок пони».

Я ещё разок проглядела все сообщения, чтобы убедиться, что ничего не пропустила. Никаких дат найти не удалось. Дела, на которые ссылались участники форума, происходили очень давно, а потому, скорее всего, не были оцифрованы и нигде больше в Сети не упоминались. Что за люди стояли за этой «Семьёй»? Могло оказаться так, что именно они купили мою картину?

Четвёртый вечер подряд я сидела в своей машине и ждала. В последние дни я чувствовала себя уставшей и измотанной. Днём – работа, ночью – подготовка операции по ограблению денежного хранилища. А вокруг кипела жизнь. Множество людей проходили мимо моей стоявшей у тротуара машины, шутили, смеялись. Я внимательно следила за всеми, чтобы никого не пропустить. Время шло, а я всё сидела и сидела, ожидая, когда появится нужный мне человек. Я знала, что это большой риск, но у меня не было другого выхода. И когда я наконец увидела его, то сначала не поверила своим глазам. Но это был он. Болтая с кем-то телефону, по тротуару, не торопясь, шёл Мик в компании с ещё каким-то парнем, у которого были большой живот и длинные, собранные в пучок волосы. Мик бросил взгляд на вход в «Террасу». Я поняла, что сейчас он войдёт в бар.

Я быстро выскочила из машины и поспешила к нему. Заметив меня, Мик сделал знак своему спутнику, чтобы тот шёл в бар один.

– И ты всё время знал, что за мной следят? – с места в карьер набросилась я на Мика. – Ты только притворялся добреньким, чтобы задурить мне голову.

Мик держался спокойно, хотя было заметно, что разговор ему не по душе.

– Я получила отчёт о всех моих действиях, о всех тех чёртовых заданиях, которые для вас выполняла. Я, как идиотка, думала, что суть подобных дел как раз в том, что не остаётся никаких свидетельств. Чтобы всё выглядело так, словно ничего и не происходило.

– Ну как ты могла быть такой наивной? – обречённо вздохнул Мик.

– И теперь получается, что всё, что я сделала, привело меня в ловушку, из которой нет выхода.

– Можно и так сказать, – признал Мик. – Я боялся говорить правду, потому что не знал, как ты поступишь: пойдёшь в полицию или перестанешь делать то, что тебе говорят?

– Ты действительно думаешь, что я до конца жизни буду мириться с ролью рабыни какой-то неизвестной банды?

– А у тебя есть выбор? Честно признаюсь, я пытался уговорить их оставить тебя в покое. Убедить, что ты полностью выплатила свой долг. Но они и слушать меня не захотели.

Казалось, что Мик говорит правду.

– Встал на мою сторону, значит?

– Можно и так сказать. Учти, я сильно рисковал, пойдя на это. И с каждой минутой, пока мы тут стоим с тобой и болтаем, это риск растёт. Мне придётся потом долго доказывать, что я по-прежнему им предан.

– Но почему ж ты встал на мою сторону? Не понимаю. Сначала сам впутываешь меня во всё это, а потом…

Мик резко перебил меня:

– Алиса. Всё дело в ней. Я считаю, она заслуживает того, чтобы иметь мать. Ты вольна делать всё что угодно, но она здесь ни при чём. И я не хочу, чтобы она осталась не только без отца, но и без матери. Что с ней тогда будет?

– Кто такая Натали? – в лоб спросила я.

– Этого я не могу тебе сказать.

– Она часть «Семьи»?

Мик не ответил.

– Ладно, неважно. Я всё равно это узнаю. А потом выведу вас всех на чистую воду.

– Не делай этого, – с нажимом произнёс Мик.

– Давай вместе, а? – неожиданно предложила я. – Скинем с себя эти оковы раз и навсегда. Конечно, это рискованно, но лучше так, чем плыть как кусок дерьма по течению.

– Это не так просто, это слишком долгая история. Я не пойду против «Семьи». Я уже и так на подозрении, а если ты, словно упрямая ослица, не отстанешь от меня, будет только хуже. Ты уже никогда не найдёшь меня. Потому что искать будет некого. – И Мик отступил на несколько шагов, словно пытаясь защититься от этой страшной угрозы.

И тогда я поняла. Мик тоже хочет выйти из игры.

– Я не справлюсь одна.

Мик тяжело вздохнул, прежде чем ответить.

– Я не смогу помочь тебе, – сказал он.

Я тут же покаялась, что затеяла с ним разговор. Как я могла совершить такую глупость? Неужели это стокгольмский синдром? Как я могла всерьёз поверить, что мы с Миком сможем сделать что-то сообща?

– Мне нужна помощь, – проговорила я едва слышно. Я никогда не просила никого о помощи. Это отчаяние привело меня сюда.