Темные архивы. Загадочная история книг, обернутых в человеческую кожу

Позже младший брат Марии, Джордж, рассказал, что в тот день, когда пара якобы уехала, он видел, как Кордер вышел из сарая один, с лопатой на плече. Мужчина заверил Мартенов, что парень, должно быть, ошибся; это наверняка сосед сажал деревья на холме. Вскоре соседи заметили отсутствие Марии. Миссис Стоу, которая жила ближе всех к Красному амбару и у которой Кордер одолжил лопату, спросила о ней во время уборки урожая, когда увидела, что мужчина дома помогает матери. Он заверил ее, что Мария живет не очень далеко, несмотря на многочисленные противоречивые слухи об обратном.

Миссис Стоу спросила, будут ли у Марии еще дети теперь, когда они якобы поженились. «Нет, – ответил Кордер. – У Марии Мартен больше не будет детей».

Застигнутая врасплох, миссис Стоу спросила: «Почему? Она еще очень молодая женщина».

«Нет, – сказал он. – Поверьте мне, больше у нее ничего не будет, у нее было достаточно».

«Она далеко отсюда?» – снова спросила миссис Стоу.

Он ответил: «Нет, она недалеко от нас; я могу пойти к ней, когда захочу, и знаю, что, когда я не с ней, никого больше там нет».

Марию не видели целый год, Энн ни разу не выходила с ней на связь напрямую. Кордер поддерживал связь с ней и ее мужем Томасом Мартеном: он либо писал письма, либо виделся с ними во время визитов на соседнюю семейную ферму. Несмотря на то что Мария была дочерью бедного ловца кротов, девушка умела читать и писать, поэтому ее семья была огорчена тем, что она не написала ни одного письма домашним. В какой-то момент Кордер объяснил, что она страдала от опухоли в руке, которая не позволяла ей писать. В другой раз он обвинил почтовое отделение в том, что письмо, которое, по его словам, Мария отправила отцу, пропало.

Время шло, и кошмары Энн становились все страшнее. Она неохотно поделилась своими опасениями с мужем: «Думаю, я на твоем месте пошла бы и осмотрела Красный амбар. Мне очень часто снилась Мария, и уже дважды на Рождество мне привиделось, что ее убили и похоронили в Красном амбаре».

На вопрос, почему жена не сказала ему об этом раньше, Энн ответила, что боится, как бы он не подумал, что она суеверна. Томас Мартен схватил свою лопатку – острый металлический инструмент, которым он убивал кротов, – и направился к Красному амбару. Он начал ковыряться в полу и вскоре заметил, что земля там, где недавно покоился урожай кукурузы, стала мягче. Он расчистил почву и нашел сильно разложившийся труп дочери, зеленый платок все еще был туго завязан вокруг ее шеи. Ее гребень и серьги валялись среди запекшейся крови и обнаженных скелетированных конечностей.

Он позвонил властям, которые сделали все возможное, чтобы оценить место происшествия, несмотря на то что у них не было соответствующего оборудования или большого опыта в расследовании убийств в их крошечной деревушке Полстед. Местный хирург сделал записи о состоянии тела Марии, пока она еще лежала в неглубокой могиле, затем несколько мужчин подняли ее труп, положили на дверь, чтобы отвезти в местный паб для более тщательного осмотра. Когда они попытались сдвинуть ее с места, гниющая рука упала на пол сарая. Они обнаружили следы огнестрельного ранения в лицо и другие раны: от удара ножом, удушения и волочения по земле. Они пришли к выводу, что кто-то должен немедленно найти Уильяма Кордера.

В Лондоне офицер полиции обнаружил мужчину в семейном доме его новой жены, которую он нашел после размещения объявления в газете The Times. Там он написал, что оплакивает недавнюю потерю «главы семьи, совершенную рукой Провидения», и выражает надежду найти подходящую замену. Офицер трижды спросил Кордера, знал ли он кого-то по имени Мария Мартен, и каждый раз мужчина уверял его, что нет. Довольно скоро Кордера арестовали и вернули домой, чтобы он предстал перед судом за свое преступление.

Тем временем в сонном Полстеде, где жила семья Кордера, и Бери-Сент-Эдмундсе, где должен был состояться судебный процесс, разразилась бурная деятельность. Репортеры съезжались со всех близлежащих городов и даже из Лондона, чтобы освещать расследование и суд. Жестокий и непристойный характер преступления возбудил любопытство жителей деревни. Возле Красного амбара проповедник собрал толпу из почти 5000 зевак, осуждая гнусные деяния Кордера, который уже носил новое прозвище «Кордер-убийца» в городских сплетнях и народных песнях. Толпы посетителей развлекали также камера-обскура и различные импровизированные пьесы, изображающие преступление в ужасающих деталях. Матери Уильяма Кордера пришлось пригрозить драматургам за использование имени ее сына, так как он еще не предстал перед судом, – но все равно происшествие было у всех на устах.