Темные архивы. Загадочная история книг, обернутых в человеческую кожу

Я склонна согласиться с мнением Хеберер Райс о том, что мы никогда не можем полностью исключить возможность того, что что-то произошло во время войны, однако до сих пор мы никогда не находили ни одной книги из человеческой кожи, сделанной нацистами. Однако было еще одно удивительное заявление о издании того периода.

«У нас в Аушвице» (We Were in Auschwitz) – самые ранние мемуары о холокосте, опубликованные в 1946 году, – содержали записи о трех выживших поляках, неевреях, идентифицированных по их лагерным номерам, включая одного, которого позже узнали как Тадеуша Боровского. Обложка книги имитировала полосатую форму заключенных. Ее издатель Анатоль Гирс, тоже переживший заключение, сделал для произведения несколько необычных переплетов. Его дочь Барбара показала эти экземпляры писательнице Рут Франклин. В том числе один, переплетенный полосатой тканью, предположительно сделанной из настоящей тюремной формы Освенцима, и «другую, обернутую черной кожаной формой офицера СС и украшенную колючей проволокой».

Франклин писала: «Последний экземпляр был переплетен в нечто похожее на бледно-коричневую кожу. Имя Боровского и название были отчеканены золотом, а боковые стороны украшены изящными завитушками. Материал был испорчен, его затенение было неравномерным. На задней обложке виднелась большая отметина, похожая на синяк. Ее отец, сказала Барбара, сказал ей, что книга была переплетена в человеческую кожу». Как мог единственный известный пример предполагаемой антроподермической книги этой эпохи быть сделан не нацистами, а выжившими?

Дальнейшее изучение показало, что книга была не копией «У нас в Аушвице», а поэмой Боровского «Имена течения» (Imiona Nurtu), изданной Анатолем Гирсом в конце 1945 года. Мужчина встретил своего товарища по концлагерю, читавшего стихи, и пообещал Боровскому, что если они оба выживут, то он опубликует его работу. Когда пришло время выполнить обещание, Гирсу было трудно найти типографию, готовую напечатать стихотворения в разбомбленном снарядами Мюнхене, но в конце концов он смог издать 3000 экземпляров, напечатанных в типографии Ф. Брукмана[48]. Копия, которую Барбара Гирс показала Франклин, была посвящена Боровским ее отцу-издателю. У Анатоля Гирса часто были экземпляры книг, которые он создавал из красивых или художественных материалов. Мужчина хранил их как сувениры для себя, и этот том в пергаментном переплете был одним из них.

Никто до сих пор не находил ни одной книги из человеческой кожи, которая была бы сделана нацистами.

Барбара вспоминает, что в детстве она видела, как ее родители поссорились из-за книги. Она вспомнила, как ее мать, выросшая на ферме, говорила: «Сомневаюсь, что это телячья шкура, потому что телят, если их растят ради кожи, не бьют и не оставляют синяков! Думаю, это человеческая кожа». Анатоль Гирс пришел в ужас от этой мысли, но у них не было возможности ни проверить это, ни забыть подобное предположение после того, как оно было произнесено. Говоря с Барбарой Гирс об этой книге, я рискнула сказать, что все известные настоящие книги в переплете из человеческой кожи были сделаны намеренно. Они оказывались в руках у коллекционеров не случайно. Пришлось признать, что темное пятно очень смущает: я никогда не видела отметины, столь похожей на человеческий синяк, на обложке. Мы оба согласились, что экземпляр стоит протестировать при помощи ПМД. «Это положило бы конец всему», – сказала она.

Результаты показали, что книга была переплетена в кроличью кожу, еще один «первый раз» для проекта «Антроподермическая книга».

В Германии врачей было в семь раз больше, чем представителей любой другой профессии.

Точно так же как нацисты заставляли писателей, профессоров и библиотекарей выполнять их приказы систематически и банально, врачи в еще большей степени извлекали выгоду из идеологического мировоззрения режима. Сосредоточенность на вопросах расы привлекала медиков в Национал-социалистический союз врачей. Еще до того, как Гитлер пришел к власти, шесть процентов всех врачей в Германии присоединились к этой организации. К 1942 году этот показатель превысил 50 процентов. В СС врачей было в семь раз больше, чем представителей любой другой профессии, и многие медики выросли, чтобы стать руководителями университетов и других элитных культурных учреждений в годы нацизма. В то же время люди, работающие в лагерях, и внешние исследователи, имеющие доступ к заключенным, имели полную свободу действий, чтобы делать с бесчисленным количеством пленных все, что им заблагорассудится. Ужасные, неэтичные медицинские эксперименты над реакцией человеческого организма на экстремальные обстоятельства привели к мучительной смерти многих пленников от холода, болезней, химических ожогов и многого другого.