Темные дни, черные ночи (СИ)

Круэлла стала быстро собирать вещи, а опомнилась посреди ужасного бардака. Зеркало в спальне разбито вдребезги, довольно крепкий стул, который стоял перед кроватью, лишен ножки, а рубашки Румпеля валяются по всему дому, даже в первой комнате. Ей понадобилось добрых минут десять, чтобы понять, что весь этот ужасный бедлам сотворила она сама. Голова кругом идет и Круэлла привычно с яростью трет виски, как всегда во время своих приступов. О, черт, до чего она докатилась? Все же Сторибрук на нее ужасно влияет, пагубно. Раньше она была куда более уравновешенной. Если убивала – с холодным умом. Если злилась – прятала это внутри себя, в своей душе, в самом сердце. Но, попав в этот чертов город, она, одержимая желанием найти Айзека, сначала допустила одну ошибку, став между двумя одержимыми мамашами. Затем грохнула какого-то парня, которого перед смертью трахнула, хоть вообще-то беспорядочный секс был не в ее правилах. И теперь она громит лесной домик, в котором было столь сладко развлекаться с неверным любовником. Отлично, Круэлла, просто браво. Куда же еще тебя заведет безумие?

Она обнаружила, что чемодан ее собран. Надо же, даже в припадке ярости она не забыла собрать свои вещи. Круэлла усмехнулась. Эгоизм и любовь к себе одержали верх, или просто приступ случился уже после того, как последняя вещь, принадлежащая ей, была отправлена в чемодан? Хотя, впрочем, не все ли равно? Какая разница?

Надо было уходить. Она обнаружила, что замерзла. Накидывает на себя шубку, висящую на спинке полуразваленного кресла. Когда встала, чувствует сильнейшее головокружение. Как человек, который не ел несколько дней.

Отвратительно. Круэлле приходится держаться за стены руками, передвигаясь, по-другому она просто не в состоянии. Чертов Голд, во что он ее превратил?

На улице становится легче. Не так хочется вопить до разрыва легких, и, хоть та же злость гложет душу, хотя бы можно дышать. Она уже дошла до машины и открыла дверь, но шальная мысль остановила ее. Обернувшись, словно желая попрощаться с этим домом, Круэлла почти по-маньячески улыбается. А затем выливает на дом канистру бензина, что, конечно же, была у нее, как у любого заправского водителя, и, чиркнув спичкой, бросает ее в сторону домика.

И уезжает, взвизгнув тормозами, и заливаясь счастливым хохотом.

Румпель сидит за столом в гостиной и совершенно равнодушным взглядом смотрит на стол. Такие приступы равнодушия редко случаются с ним, впрочем, равнодушие деланное. Он напряженно думает. О чем? А о чем еще может думать человек, связавшийся с Круэллой Де Виль? О том, что никогда не сможет вернуть ее больше. О том, что теперь, что бы он не делал, она все будет делать ему назло, как делала это долгие годы до начала их короткого романа. О том, что он снова потерял ее и опять по своей глупости.

Но еще сильнее его заботит то, какие проблемы всему городу обещает их расставание. Она, оказывается, снова может убивать. Круэлла Де Виль – законченная психопатка, убивает она не из самозащиты, а исключительно из удовольствия. Он слишком хорошо ее знает, он понимает, что теперь ее не остановить. Но, конечно же, масштабы катастрофы его не пугают. Пусть с этим городом произойдет, что угодно, пусть он взорвется, взлетит в воздух, умрет от ядовитого запаха цветов – ему плевать.

У него лишь две проблемы. Одну из них он обязательно решит позже, когда убедиться, что для этого все готово – отправит Белль к отцу, заткнет рот Мо деньгами, обеспечит своему ребенку и его матери спокойное будущее. И вовсе не потому, что не сможет больше жить с Белль, конечно нет. У него нет шансов вернуть Круэллу, Белль готова его простить, потому что в ее сердце милосердия хватит на миллион человек, и он бы постарался, он бы жил ради своего наследника, чтобы не потерять его так же, как потерял Бея. Но Румпель знает, что Круэлла ни за что не оставит Белль в покое. Конечно, в его душе теплится надежда, что Де Виль предпочтет уехать в Нью-Йорк, чтобы не причинять им вдвоем еще больше боли, но это слабая надежда, очень слабая. Круэлла хотела убивать, теперь, когда у нее, наконец, была такая возможность, но нести ответственность за свои действия вряд ли входит в ее планы. К тому же, в мире без магии куда тяжелее выжить, не имея достаточных материальных средств, а у Круэллы только то и было, что арестованное имущество. Значит, даже если она очень захочет, уйти ей некуда.