Темные дни

Она могла сжечь Карайванова на месте, щелкнув пальцами, и тогда от самого известного преступника Чернограда осталось бы лишь обугленное пятно на земле. Человек, готовый навек продать свой город за хорошую цену, исчезнет. Человека, который пытался помешать Змею разрушить Стену, потому что это могло повлиять на прибыли, больше не будет.

Именно это и сделал бы Змей.

– Мне нечего с вами обсуждать. – Косара снова щелкнула пальцами.

Карайванов подпрыгнул, из его горла вырвался сдавленный звук. Когда он понял, что она просто заставила пламя исчезнуть, то скупо улыбнулся ей.

– Мне с тобой тоже не о чем говорить. – Асен щелкнул наручниками. – Но знаешь, кто с удовольствием с тобой пообщается? Отдел расследования контрабандных перевозок полиции Чернограда.

– Ах, ну конечно, – сказал Карайванов с заметным облегчением.

Косара была готова к бою, но старый контрабандист явно знал, когда пришло время сдаться. Он жестом приказал своим телохранителям успокоиться и протянул руки ладонями вверх, чтобы Асен мог надеть на них наручники.

– Тебе нравится играть по правилам. Мне стоило это знать. – Но, когда Асен потянулся вперед с наручниками, Карайванов схватил его за запястья: – Зато я эти правила презираю.

Асен закричал, отшатнувшись, и его тело содрогнулось; сквозь рубашку светилось у него на груди алое клеймо – переплетенные буквы «К».

Косара выругалась: надо было быть бдительнее! Она полезла в карман за обручальным кольцом Асена, которое она в ужасе прошлой ночи совершенно забыла ему вернуть. Типичная ошибка дилетанта.

Она мысленно призывала свои тени. Но, будучи в панике, она не могла дать им четких указаний, и тени беспомощно кружились вокруг нее. Она готовила их к тому, что придется останавливать пули и огненные шары, но не к такой магии, чем бы она ни была.

Прежде чем она успела натравить тени на Карайванова, один из телохранителей ударил ее локтем в живот. Болезненный выдох сорвался с ее губ. Она выпустила полусформировавшееся, деформированное пламя в сторону телохранителя, и тот отступил, но не раньше, чем залил ей глаза чем-то жгучим и ослепляющим. Это «что-то» зудело, прилипая к ее лицу, и с шипением склеивало ресницы.

Косара лихорадочно пыталась утереться рукавами. Асен продолжал кричать.

– Мы еще встретимся, уверяю, – эхом разнесся вокруг них мягкий голос Карайванова, каким-то образом перекрывая суматоху. – Приветствую.

К тому времени, когда к Косаре наконец вернулось зрение, Карайванова и его людей уже не было. Сквозь слезы она увидела мост, пустой, если не считать помятого Асена. Он встал на колени, хватаясь за клейменую грудь, где все еще, сияя сквозь ткань и сквозь пальцы, светилась красным метка Карайванова.

– Черт возьми, – пробормотал он. Затем громче: – Черт! – И ударил кулаком по булыжнику.

– Осторожно, – сказала Косара.

Она опустилась на колени рядом с ним и разжала его кулаки. Сначала тот, которым он ударил оземь – костяшки пальцев уже покраснели, – а затем тот, который он держал у груди. Его клеймо было горячим на ощупь.

– Ты поранишься.

– И поделом, – пробормотал он. – Это ж каким дураком надо быть, чтобы без боя дать заклеймить себя меткой Карайванова?

Косара прильнула ближе и позволила ему положить голову на ее плечо. Двенадцать теней с любопытством кружили вокруг них.

– Может, ты и дурак, – сказала она, – но, если ты будешь продолжать в том же духе, у меня кончатся бинты.

Земля под ее коленями была холодной и влажной. Но Косара не двинулась с места, пока клеймо на груди Асена не потемнело.

Когда он наконец вновь заговорил, его слова были едва слышны, хотя его голова была рядом с ее ухом.

– Знаешь, ты была права.

– Мм? – Она отвлеклась, наблюдая, как ее тени плывут среди снежинок.

Асен глубоко вздохнул. Затем он отстранился и посмотрел ей в глаза.

– Ты была права. Всякий раз, когда ты обвиняла меня в нарушении запретов, все так и было. Я пересек слишком много границ, пытаясь поймать его.

– У тебя была веская причина.

– Да, именно так я и успокаивал себя. Но когда этим нарушениям придет конец? Где та грань между оправданием и осуждением? И как я могу быть уверен, что вообще способен почувствовать эту грань? – Он поколебался, а затем тихо добавил: – Я ведь собирался его пристрелить.

– Что? – сказала Косара, не уверенная, правильно ли она его расслышала. – Что?

– Карайванова. Когда я наставил на него пистолет. Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не выстрелить. – Асен сделал паузу. – Я боюсь себя.

Они были одного поля ягоды. Косара тоже боялась себя. Вернувшись домой, она планировала сложить одиннадцать теней – все, кроме своей собственной – обратно в бусы, а затем спрятать их, сберечь – даже от самой себя – пока не отыщутся их законные владелицы.

Она подумала об Асене, стоявшем на коленях на земле напротив нее.

У них был такой славный разговор по душам, который в любую минуту мог прервать проезжающий мимо фургон молочника.

– А может, надо было пристрелить его, – сказала Косара. – Или спалить дотла. Тогда он бы не ушел от нас.

Асен рассмеялся:

– Ты это не всерьез.