Темные искусства и дайкири

Я посмотрела на едва заметную руну и покачала головой. Даже не верилось, что дикий фейри вроде него мог оказаться дальним родственником того зеленого, покрытого веточками фейри из моей новой квартиры. Я нахмурилась. Хотя, возможно, та квартира уже не была моей. Я ведь отсутствовала две недели. Кто знает, как за это время могли измениться условия аренды?

На цыпочках, осторожно, стараясь не наступить на что-нибудь острое, я перешла дорогу. Городские улицы не были приспособлены для прогулок босиком. Оказавшись в темном дверном проеме, я уставилась на черную дверь гильдии. Нарисованный на ней ворон тоже посмотрел на меня.

Желудок сводило от странной тревоги. Я толчком открыла дверь.

Жирар сложил руки на груди.

– Ты говоришь, что ничего не можешь рассказать нам о своем плене и побеге?

Я прикусила нижнюю губу и кивнула, стараясь выдержать его критический оценивающий взгляд. Феликс прислонился к столу, за которым сидел первый помощник, и наблюдал за нами с таким же мрачным лицом.

Мы находились в кабинете Дариуса, но главы гильдии не было на месте. Он уехал из города, причем уехал из-за меня – отправился в офис ОМП в Сиэтле, чтобы встретиться со следователем по особым делам. Клара уже позвонила ему, а потом, не переставая истерично рыдать, связалась также с Аароном и Каем, занимавшимися розыском улик, которые помогли бы им выяснить, где я находилась. Мне хотелось спуститься в бар и снова сказать ей, что со мной все хорошо. Бедняжка думала, будто я погибла. Возможно, прошедшие две недели она не переставала винить себя в том, что вообще взяла меня на работу.

– Тори. – Голос Жирара заставил меня вернуться в настоящее. – Если Призрак угрожал тебе или если ты боишься за свою безопасность, могу заверить: тебе ничего больше не угрожает. Ты можешь свободно говорить обо всем.

Я сжала зубы. Я ничего не могла им рассказать о Заке, о его ранчо или о беглецах, которых он приютил. А также о клятве, которая обязывала меня хранить молчание. Я вообще не знала, о чем можно говорить Жирару и Феликсу. Я даже не была уверена, могу ли выразить свое несогласие по поводу его замечания о том, что я могла свободно обо всем рассказывать.

– Да, мне теперь ничего не угрожает, – согласилась я. – А Надин – нет. Вы ведь знаете о Надин? Девушке, которую мы пытались спасти? Она в опасности.

– Она в плену у Призрака? – спросил Феликс.

– Уже нет. Ее похитила темная колдунья по имени Варвара Николаева.

Я положила руки на бедра и кратко изложила им историю Надин и как во всем этом оказалась замешана Варвара. Я не стала рассказывать, как колдунье удалось вырвать Надин из лап Призрака, и сосредоточила их внимание на том, что Варвара постарается спрятать свою новую ученицу так, чтобы ее никто не нашел.

– Времени у нас мало. Мы должны найти ее, пока они не исчезли.

Я не знала, как помощники руководителя гильдии отреагируют на мое предупреждение об опасности, которой подвергалась Надин, но я ждала от них хоть какой-то реакции. Однако их лица оставались абсолютно непроницаемыми.

Жирар откашлялся.

– Это очень важная информация, и мы ее изучим внимательнее после того, как выясним все детали твоего похищения и побега.

– Но я не могу вам об этом рассказывать. – Меня охватило жуткое раздражение. – Я вернулась, и это главное. Правда? А сейчас мы должны подумать о Надин.

Жирар и Феликс переглянулись.

– Мы испытали огромное облегчение, когда ты вернулась невредимой, – медленно проговорил Феликс, – но все равно должны выяснить, что случилось. Речь идет не только о твоей безопасности, но и о безопасности всех членов гильдии.

Я смотрела то на одного, то на другого и постепенно стала понимать, что он имеет в виду. Они не доверяли мне. Они мне не верили. Самый страшный темный друид в городе держал меня пленницей в течение двух недель, а после этого я вдруг появилась у дверей гильдии с таким видом, будто ничего не произошло. И я отказывалась им что-либо рассказывать, кроме странной истории о злой колдунье, с которой они должны были сразиться.

Я пыталась скрыть свою растерянность, но Жирар оказался слишком наблюдательным. Выражение его лица смягчилось.

– Милая, мы очень хотим тебе поверить, но пока не узнаем всю историю, мы не можем не подозревать, что Призрак приготовил для нас какую-нибудь хитроумную ловушку.

– Он ничего такого не делал, – хрипло прошептала я.

Мне хотелось одновременно закричать и расплакаться. Чертовы Зак и его клятва! Если я потеряю Надин из-за того, что не смогу ничего объяснить, то своими руками прикончу этого придурочного друида!

– Тори, мы должны знать все, – проговорил Феликс.

– Я не могу.

Жирар и Феликс снова переглянулись, а я сжала руки в замок. Неужели мне придется проверять, до каких пределов действует заклинание, наложившее на меня обет молчания? Неужели нет никакого способа…

Дверь в кабинет распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Аарон замер на пороге, его медно-рыжие волосы были спутаны, на подбородке виднелась щетина, а под глазами залегали темные круги. Какое-то время он смотрел на меня, после чего ворвался в комнату.