Темные празднества

Книга с глухим стуком падает на столешницу.

– Мой господин ничему подобному меня не учил, – качает головой Уилл.

Тон Раша становится почти жалостным:

– Именно поэтому такие, как вы, и стали слабее.

– Слабее? – возражает ему Клементс, привставая.

Раш предупреждающе поднимает руку.

– Простите. Я слишком прямолинеен в своих словах, однако люди вашего поколения были чересчур обособленными. Как и король, они считали, что находятся во главе государства, однако оказались ни на что не годными без остальной его части – его тела.

Уилл задерживает взгляд на книгах, лежащих между ним и Рашем.

– А что же в таком случае является вашим телом?

– Этот город, – отвечает Раш, указывая в сторону окна. – Больше половины из того, что мне платят за услуги, я трачу еще до того, как монеты дойдут до моего кошелька. Я щедр к тем, кто разносит молву о моей работе и помогает собраться вокруг меня женщинам, занимающимся осмотрами ведьм, и мужчинам-наблюдателям.

– Вы сформировали свою собственную армию, – говорю я, в то время как женщины, которых он считает ведьмами, вынуждены прятаться в тени в ожидании гибели.

– Есть старая гвардия, а есть я. Впрочем, у меня нет никакого желания с вами соперничать.

Его улыбка слишком бодрая, чтобы меня в чем-то убедить. Он чересчур корыстен, чтобы действовать из чистого энтузиазма. Хотя если он и правда таков, сопротивление лорда Кэрью, конечно, привело бы к его уходу. «Зачем ты здесь?» – задаю я ему мысленный вопрос, однако его сдержанное выражение лица сложно интерпретировать.

– Тогда уйдите из ремесла! – рявкает Клементс, и его зависть яркой вспышкой озаряет залитую светом комнату. Он жаждет славы и власти, поэтому жутко злится, что Раш, несмотря на свой молодой возраст, заполучил и то, и другое.

– Я понимаю, что лорд Кэрью послал вас сюда, чтобы мне помешать, однако меня призвал сюда сам Господь, и я не отступлю.

Его спокойный тон доводит Клементса до белого каления, но Уилл быстро вмешивается в диалог:

– Мы оказались в безвыходном положении. Никто из нас не захочет уступить другому. – Он ненадолго закрывает глаза, чтобы все взвесить. – Мы будем работать вместе. Я помогу вам противостоять возражениям лорда Кэрью.

Раш внимательно на него смотрит.

– Это разумное решение. Я отдам вам часть своего гонорара, как только завершу расследование.

Уилл отрицательно качает головой:

– Как только ведьм признают виновными на суде присяжных, мы получим еще большую прибыль. Распределим подозреваемых между собой. Полагаю, у вас есть список их имен?

На какое-то мгновение кажется, что Раш уже готов отказаться, однако, кивнув Уиллу, он поворачивается к нам спиной, чтобы достать что-то из ящика.

Выражение лица Уилла такое же непроницаемое, как туман над холмом Пендл, и я изо всех сил пытаюсь понять, в чем же заключается его план. Мы ведь должны сдерживать Раша, а не идти ему навстречу. Возможно, я ему надоел и он решил отказаться от нашего совместного плана в пользу одного из собственных. Я прерываю раздумья, когда Раш начинает раскладывать на столе целую кучу эскизов.

– Хорошенькая, – замечает Клементс, взглянув на изящно выполненный портрет молодой девушки, которую я видел среди людей, стоявших тогда возле церкви.

– Зло часто выглядит таким на первый взгляд. – Раш бросает взгляд в мою сторону.

Во время церковного собрания я запомнил имена обвиняемых, однако рисунки Раша дают им обрести человеческие очертания.

– Маргарет Грир, – произносит Раш, глядя на эскиз, который держит в руках Клементс. – Она – племянница миссис Грир, но ей еще не предъявили официального обвинения.

– Тогда вы не имели права ее рисовать, – говорю я ему.

Его выражение лица остается дружелюбным:

– Это лишь вопрос времени. Она часто бывает в обществе своей тети.

– Это не повод для обвинения.

Он отвергает мой аргумент, и Клементс сердито ворчит. На кон поставлено слишком многое, чтобы я лишний раз вызывал подозрения.

– А зачем вы их рисуете? – спрашивает Уилл.

– Чтобы понять, что общего у всего этого зла, – отвечает Раш.

Уилл берет в руки изображение осунувшейся женщины по имени Джейн Фоули. Она лишь отдаленно напоминает ту печальную хрупкую даму, которую я видел мельком тогда и которая так испугалась нашего присутствия. Во время церковного собрания Джейн и ее внебрачных детей назвали напастью для соседей, обвинив в том, что они продают амулеты, изрыгая проклятия, когда кто-нибудь отказывается их купить.

Клементс держит еще один набросок. На нем изображен старый нищий с лицом, изрытым оспинами.

– А этот старик? – Он смотрит на рисунок с презрительным выражением лица.

Раш бросает взгляд на эскиз.

– Элай Хит. – Он берет в руки изображение хмурой девушки, одетой в лохмотья. – Бесс Хит, его дочь. Их обвиняют как минимум в двух смертях.

Я не могу оторваться от темных глаз девушки, а затем перевожу взгляд на крошечные цифры в углу листа.

– Это – то, во сколько они в этом году обошлись городской церковной общине. Мой гонорар будет в три раза выше плюс мои личные расходы, – объясняет Раш, обратив внимание на мою заинтересованность.