Темные празднества

Она усмехается, но я настаиваю на своем, перечисляя имена местных жителей, которые выступили против нее. Когда я упоминаю семью Келлер, девушка вздрагивает, словно я ее ударил. Тем не менее она никуда не убегает, и если бы не ее задумчивый взгляд, я бы решил, что она просто медлительна. Нет, эта девушка абсолютно безрассудна, понимаю я, когда она продолжает говорить:

– Мне нужно было посмотреть, тот ли это человек. – Она словно бы оправдывается.

– Несмотря на свою репутацию, судья Персиваль справедлив.

Она хмурится.

– Нет, я не о нем. Я имела в виду того мужчину, который называет себя Генералом-ведьмоловом. Впрочем, вы правы. Мне опасно тут находиться.

– Вы знаете мистера Раша? – начинаю я, но звук открывающейся двери заставляет ее убежать.

– Мы по тебе соскучились, – говорит мне Клементс. Его лицо наполовину скрывают тени, поэтому я не могу точно сказать, мог ли он что-то услышать, если услышал вообще.

Глава двадцать пятая

Дорогой Николас,

я не силен в метафорах и не склонен к пустой болтовне, а еще – слишком стар, чтобы сбегать. Буду ждать возвращения блудного сына. Своего сына.

Ваш

Стивенс.

Я смотрю в окно на холм Пендл, укутанный ниспадающими клубами белого тумана. Письмо от Стивенса пришло сегодня утром. Я уже стал опасаться, что наша связь оборвалась, поэтому перечитывал его послание до тех пор, пока оно не врезалось мне в память. Блудный сын, которого он все равно будет ждать, даже если это будет стоить ему жизни. Если Стивенс не сбежит, то и я не буду этого делать. Я все переживу, чтобы снова с ним увидеться.

– Вы сегодня раньше, чем обычно, – говорю я Уиллу, когда он без предупреждения врывается в мою комнату, а затем быстрым движением прячу письмо Стивенса под рубашкой.

В течение нескольких дней после той игры в кости он наблюдал за моими попытками выведать секреты у мертвецов Роутона. Напрасно приложенные старания, и нам еще предстоит это признать.

– Нет, это ты сегодня поздно. Мистер Джон Раш приехал, – сообщает он, и, поднявшись, я следую за ним. – И Клементс с ним. Вот так неожиданность. – Мы приближаемся к кабинету Кэрью. Клементс приветствует нас улыбкой. Мы с Уиллом обращаем внимание на его трость, напоминающую ту, что обычно носит Раш. Раш кивает, а лорд Кэрью, сидящий за своим массивным письменным столом, кажется маленьким и словно отдаленным на фоне обшитой панелями комнаты, украшенной гобеленами с пасторальными сценами.

– Вот и вы, – произносит лорд Кэрью, перебивая Раша, просящего прощения за столь неожиданный визит.

Отбросив все любезности, Раш выпрямляется, готовясь высказаться.

– Люди ждут от меня, что я уничтожу все сверхъестественное.

Его вдруг прерывает лорд Кэрью:

– Мой отец закрыл глаза на опасность, что представлял собой суд над ведьмами Пендла. Этот промах приковал его к смертному одру. Вы опасны, и я не собираюсь повторять ошибку своего отца.

Клементс втыкает трость в ковер.

– Не делайте поспешных суждений.

– Мы все договорились работать вместе. – Раш смотрит на Клементса и на нас с Уиллом. – Мы вчетвером гарантируем, что ошибки прошлого больше не повторятся.

Заметив умоляющий взгляд лорда Кэрью, я отворачиваюсь и смотрю на Клементса. Он убил бы Альтамию, если бы я встал у него на пути.

– Моя сестра считала, что у тебя был повод раскаяться в своем прошлом, – наконец говорит лорд Уиллу.

Персиваль невозмутим.

– Мы не можем убежать от самих себя.

– Я могу считать это извинением? – вопрошает лорд Кэрью.

Вставая, Клементс кладет перед ним бумагу.

– Считайте чем хотите. Все, что нам от вас нужно, это ваша подпись.

– Это – петиция, требующая расследования дела роутонских ведьм, – объясняет Раш с наигранной вежливостью в голосе.

Документ представляет собой целый лес черных подписей. Подперев голову руками, наш хозяин смотрит, как лист опускается перед ним. Клементс кладет туда же еще один.

– Это нужно для того, чтобы подтвердить, что мы заручились вашим официальным одобрением. – Раш смотрит на Клементса, а затем указывает на место для подписи.

Перо, которое зажал в пальцах наш хозяин, начинает скользить над столом, как вдруг, шелестя шелковым платьем, в кабинет со стуком входит Грейс. Окинув нас взглядом, она подходит к своему дяде.

– Меня предали, – заявляет он ей.

Девушка внимательно на нас смотрит.

– Нас с вами обвиняют? – спрашивает она Уилла, но тут вмешивается Раш:

– Жалобы поданы, но я не собираюсь ничего расследовать.