Темные празднества

«Ты делал это и с Агнес?» – задаюсь я вопросом, когда у меня в голове снова проносится отрывок из ее песни. «Крошечное, неприметное существо со ртом, онемевшим от привкуса железа».

– Если ваша женщина начнет дергаться, то Николас вмешается. – Клементс сопровождает это предложение тем, что кладет мне на плечо руку. По моему телу пробегает холодок. – Он горит желанием себя проявить. – Эти слова звучат доброжелательно, и я вынужден продемонстрировать свое рвение, несмотря на недовольство людей Раша, которые и сами спешат вызваться добровольцами.

Уилл не приходит мне на помощь. Его внимание поглощено игрой.

– Не смею обвинять вас в мошенничестве, – грустно тянет Раш. – Просто скажу, что на вас лежит проклятие удачи.

Уилл смеется, услышав это шутливое обвинение.

Клементс мрачнеет.

– Это правда… Я много лет бродил по приходам и деревням в поисках дела, которое сделало бы меня знаменитым. А вы со своим господином просто воспользовались своими связями при дворе.

– Если бы все было так просто, – вздыхает Уилл.

– Мы занимались одним и тем же, вот только вам давали самые лучшие дела, потому что на вас было приятнее смотреть, – хмыкает Клементс.

Уилл готов ответить, но негодование Клементса уже взяло над ним верх. В охоте на ведьм существует иерархия, во главе которой стоят вторые сыновья мелких дворян.

– Благодаря связям именно вас, а не меня, пригласили наблюдать за процессом над ведьмами в Бамберге, – жалуется он.

После запрета практики в Англии многие охотники на ведьм стали искать работу на континенте. Бамбергские суды над ведьмами стали вершиной их карьеры. Тринадцать лет спустя массовому сожжению почти тысячи женщин, подозреваемых в колдовстве, все еще нет равных.

Уилл перетасовывает кубики для следующего хода.

– Я едва ли в нем участвовал.

Словно обожженный его словами, я залпом выпиваю остатки своего напитка.

– Вы сделали гораздо больше, – бросает Клементс, а затем оборачивается к нам. – Он и немногие избранные превратили преследование ведьм в своего рода охоту на сокровища. У твоего господина был талант находить узелковых ведьм. Он заставлял их наблюдать с костра, как развязывают их нити. Заклинания отнимают у них силы, особенно, когда узелок распутывается, – объясняет он присутствующим мужчинам.

А потом вы их сжигали. Я сжимаю бокал, чтобы сдержать дрожь в пальцах. Ходили слухи, что узелковые ведьмы прятали свои нити, и я представляю, как Уилл распутывает узелок Фрэнсиса, словно сдирая кожу.

– Нам больше никогда не доведется увидеть ничего подобного, – задумчиво произносит Клементс. – Теперь от них не осталось ничего, кроме молвы.

Но он все равно продолжает за ними гоняться. Охота на ведьм для них – игра. Игра, в которую они играют, потому что никогда не считали своих жертв за людей.

– Наступает новая эпоха, – заявляет Уилл, и мужчины поднимают тост за эту неловкую попытку их подбодрить.

– Позвольте и своему ученику сыграть, – говорит Клементс Уиллу. – Если он победит, то мы позволим ему в одиночку расследовать дело одной из ведьм.

Согласившись, Уилл бросает кости в мою сторону. Я стараюсь не встречаться с ним взглядами.

– Вы тоже прокляты, – отмечает Раш, когда я выигрываю Энн Грир, а затем вручает мне ее портрет.

Клементс отбирает у меня кубики.

– Я уравняю шансы, чтобы мистер Раш не обвинял в этом лишь тебя и твоего господина.

Все снова разражаются хохотом, и игра продолжается. Я вновь пускаюсь в воспоминания о смерти Фрэнсиса. Отвлекая меня от диалога мужчин, его посмертный хрип начинает так винить меня, что моя душа рвется на части.

– Я ненадолго. – Я поднимаюсь на ватных ногах. Они отмахиваются от меня, слишком поглощенные игрой, чтобы обратить внимание на мое состояние.

Выйдя на улицу, я прислоняюсь к стене, и меня чуть не выворачивает наизнанку. Я кладу голову между коленей, а открыв глаза, понимаю, что на меня кто-то смотрит. Обернувшись, я вижу молодую девушку, одетую в лохмотья. Она явно нищенка, но держится так гордо, что я не позволяю себе потянуться за монетой.

– Я где-то вас видел. – Я вспоминаю взгляд, изображенный Рашем на бумаге. Эти же глаза следили за мной через окно церкви. – Вы – девушка, что смотрит в окна.

– Бесс Хит, – называет себя она, и ее реверанс скрывает тень.

Хохот мужчин пронзает ночную тишину, и я вздрагиваю от резких звуков.

– Вам не следует здесь находиться, – предостерегаю я ее.

Она бросает взгляд в кабинет через окно, расположенное на углу дома.

– Я кое-что потеряла, – говорит она мне. – Думала, что если взгляну поближе, то мне удастся вернуть эту вещь. – Утонченная речь девушки контрастирует с ее одеждой.

Я оттаскиваю ее назад.

– Вам лучше смириться со своей потерей. Если эти мужчины вас здесь увидят, то обвинят в колдовстве. Вы в опасности.