Темные ущелья

«Твой разум разрывается от сил, что раздирают его изнутри, неспособный справиться с очевидной судьбой, которая тебе предназначена и которую ты должен принять. Иногда ты сомневался даже в собственном имени. Если бы я не взял тебя тогда под свое крыло, что бы сотворили твои свирепые мечты и иллюзии с твоим рассудком?»

Он молчит, замерев с иголкой в руках. Безусловно, в той версии событий, которую излагает Кормчий, есть зерно истины – его мучают кошмары каждую третью ночь, он не знает, сколько это длится, но отчетливо помнит, что в самый первый раз проснулся с криком и страдал потом от худшего похмелья, какое с ним случалось за много лет. Они отправились кутить, праздновать новые назначения, включая его собственное, – на речной фрегат, под командование госпожи Арчет. Он помнит, что пил в «Объятиях Утонувшей Дщери» – и, наверное, там-то с ним и случился обморок, но очнулся он в Восточной Главной казарме. Кошель и повседневное снаряжение были нетронуты, так что кто-то, видимо, отнес его домой.

Из недр ноющей головы словно блевотина рванули ужасы: товарищи и близкие отворачивались от него, не слыша его голоса, когда он кричал им вслед. Он остался один на холодном ветру, под свинцовым небом, без цели и без пути. Госпожа Арчет – в рискованном положении, и ему до нее не дотянуться. Толпа, стонущая и кричащая где-то, наползающее ощущение неизбежной гибели…

Он подавил эти чувства. Он справился с похмельем и вернулся к службе.

Но сны не оставляли его и со временем измучили. Он начал делать ошибки, небольшие ошибки, но их накопилось достаточно, чтобы ему пришлось привлечь к ответственности другого человека. Он забывал, где находится, забывал, сколько времени прошло. Он мог долго стоять неподвижно, пока кто-то не вырывал его из забытья. Память играла с ним злые шутки. Он смотрел на что-нибудь обыденное – свою койку в казарме, тренировочный двор на восходе солнца, грот-мачту речного фрегата, устремленную в небо над головой, – и ему казалось, что он видит это впервые в жизни. И все это время сны шуршали на краю поля зрения, как крысы среди теней, ожидая наступления темноты.

До того дня, когда нашли Кормчего.