Темные ущелья

Какого хрена все это значит?

Глава тридцать восьмая

Позднее послеполуденное солнце заливало не прикрытые балдахинами палубы «Обагренной пустоши Мэйн», и от фальшборта, мачт и такелажа ложились резкие, длинные тени. Свет бил Клитрену прямо в лицо, придавая его чертам изможденный, измученный вид – «Ага, тебе он тоже вряд ли льстит…» – и демонстрировал каждую царапину и изъян в столешнице между ними. Рингил приподнял бутылку вина, которую принес, и в лучах солнца ее содержимое окрасилось в цвет крови.

– Выпьешь? – спросил он наемника. – Погреба Орнли – не то, чем можно хвастаться, но это лучшее, что у них нашлось.

– Они так сказали.

– Они взяли мои деньги. – Рингил откинулся на спинку стула, немного покатал бутылку на ладони. – Знаю, с учетом того, что ты увидел по прибытии, поверить в такое непросто, однако мы никогда не вторгались в Орнли. Я эту бутылку не крал. В том, что касается моих пороков, я предпочитаю за все платить.

– Очень благородно с твоей стороны. – Клитрен положил руки на грубую деревянную поверхность. В этом движении безошибочно угадывались отголоски его позы во время допроса за пыточным столом три недели назад. – Дом Эскиат гордился бы тобой. Конечно, если бы ты не испачкался в грязи, вопреки собственному трактирному этикету, убив кучу работорговцев из Трелейна.

Рингил вытащил нож, срезал воск с горлышка бутылки и вытащил промасленную тряпичную пробку.

– Поддерживаешь Либерализацию? – мягко спросил он.

– Я солдат, а не крючкотвор. Но, судя по тому, что я видел, рабы будут всегда. Кто-то в силу своей природы должен быть свободным, кто-то – нет. – Он пожал плечами. – Есть смысл в том, чтобы принимать законы, которые это регулируют. Почему мы должны отличаться от Империи?

– Тогда у всех должно быть по шесть жен. – Гил поставил на стол два толстых стеклянных кубка, которые принес с «Гибели дракона». Налил, и тот же кровавый свет, которым раньше светилась изнутри бутылка, теперь наполнил каждую чашу. – Что скажешь?

Клитрен фыркнул.

– Большинство известных мне мужчин и с одной-то женщиной справиться не могут, что уж говорить про шесть. Зачем утруждаться? Вокруг каждой таверны полным-полно дешевых кисок, если кому надо.

– Полагаю, у тебя большой опыт.

– Побольше, чем у тебя, педик. – Наемник схватил ближайший кубок и осушил его одним глотком. Поставил на стол и причмокнул губами. – Да, это неплохо. Валяй налей еще.

– Вообще-то я собирался предложить тост.

– Ну конечно, предлагай. – Клитрен постучал ногтем по стеклу. – Валяй, еще.

Рингил взял бутылку и налил, исподтишка наблюдая за собеседником. По словам Сенгера Хальда, последние две недели Клитрен довольно много пил. Пьяным он играл в кости против самого себя в своей каюте, бормоча и восклицая, когда бросал кости и неуклюже их подбирал. Он бродил по палубам во время поздних вахт, подозрительно поглядывая на ночное небо, словно оно могло внезапно обрушиться на него. Почти каждую ночь он просыпался от собственного крика.

Проблема была в том, что Гил не знал Клитрена достаточно хорошо, чтобы сказать, было это необычным поведением или нет.

«Но ты ведь знаешь, как сильно налег на кринзанц, когда в первый раз вернулся из Серых Краев, правда, Гил?»

На самом деле он с трудом вспомнил, как это ощущалось. Ужас, вызванный Серыми Краями, померк по сравнению с тем, что ему пришлось испытать потом. И так много всего произошло за последние два года, что казалось, будто это была жизнь совсем другого человека.

«Да, но ты все еще помнишь, как отчаянно пытался заглушить леденящее душу понимание того, что находится за стенами твоего собственного мирка. Как цеплялся за грязные маленькие определенности. Так почему же этот бедняга должен быть другим? С чего ему быть круче, чем ты был тогда?»

«С того, что он долбаный двендский паладин».

«Или нет».

Взапутанной паутине неопределенностей, с которой ему пришлось плыть, Клитрен Хинерионский был последней причиной для беспокойства. Если разобраться с Клитреном до темноты, он заснет в своей каюте, где еще слегка ощущается дыхание Серых Краев, словно ребенок, одурманенный фландрейном.

Боевое спокойствие.

Рингил теперь пропитался им настолько глубоко, что иногда казалось, будто оно превосходит любые другие аспекты его сути, будто он нес это в себе с младенчества. Он привык идти навстречу неизвестности, привык проживать день на чистой браваде и боевом запале, и именно так он и собирался вести себя в Трелейне. У него имелся своего рода план, рожденный в перерывах на отдых, на которых настаивал Хьил, между походами в расщелины и ущелья икинри’ска. Он думал, все получится – в значительной степени. Силы, противостоящие Рингилу, либо не знали о его приближении, либо, если колдовство двенд каким-то образом их предупредило, должны были встретить его с распростертыми объятиями. В конце концов, Клитрена изначально за ним и послали.