Темные века европейской истории. От падения Рима до эпохи Ренессанса

Мы оставили Нейстрию отданной королю, который не имел на нее никаких наследственных прав, зато обладал сильной рукой и хорошим мечом. Эд, граф Парижа, ни по отцовской, ни по материнской линии не имел в предках Каролингов. Его отец — Роберт Сильный, граф Анжера и Блуа при Карле Лысом, один из немногих франкских вождей, сумевших завоевать репутацию в борьбе с викингами. Когда Роберт пал от датской стрелы, его сын спустя несколько лет заявил о себе в Париже, который храбро защищал в 886–887 годах и где завоевал себе славное имя и корону.

Эд Парижский, вне всяких сомнений, был лучшим кандидатом на трон западных франков. Единственному законному наследнику Каролингов, Карлу Простоватому, сыну Людовика Заики, родившемуся после его смерти, было всего восемь лет. Отдать королевство ребенку было бы безумием. И выбор пал на Эда. Он был одним из дюжины личностей, занимавших равное положение, и каждый из них считал себя достойным большего. Между 850 и 887 годами все великие княжества Нейстрии и Аквитании стали наследственными. Карл Лысый и его недолго жившие преемники заручились свободой от неприятностей, назначив сына на свое место. В следующем поколении правители графств и герцогств уже считали переход титула по наследству чем-то само собой разумеющимся. Во всех этих регионах начало наследственного правления датируется роковым периодом между битвой при Фонтене и свержением Карла Толстого. Первый суверен в графстве Тулуза передал владения сыну в 852 году, во Фландрии — в 862 году, в Пуату — в 867 году, в Анжу — в 870 году, в Гаскони[3] — в 872 году, в Бургундии — в 877 году, в Оверни — в 886 году. Для всех этих правителей Эд был удачливой ровней, которого они согласились возвысить на трон из-за неминуемой опасности, которой подвергалось королевство из-за набегов викингов. Несмотря на данные ими клятвы, они не могли относиться к нему так же, как относились бы к Каролингу. В то время, когда наследственное право начало приобретать большой вес, зависимость короля от древнего тевтонского обычая выборов являлась роковой слабостью. В хрониках этого периода франкской истории описываются большие неприятности королей франкских вестготов. Мы в очередной раз убеждаемся в полной неразберихе, которую порождает выборная система, когда знать слишком сильна, а значимость королевского имени принижена чередой слабых правителей.

Первый год в новом качестве Эд был более или менее избавлен от внешних проблем. Викинги распространились по всей территории. Даже самые беспокойные графы Нейстрии воздерживались от мятежей перед лицом опасности. Гвидо из Сполето, соперник нового короля, был вынужден покинуть графство из-за отсутствия сторонников. Правильность сделанной ставки на Эда была доказана в июне 888 года, когда он разбил крупную армию данов при Монфоконе в Шампани и вытеснил их из долин Мааса и Марны. Все королевство охотно согласилось на его вторую коронацию в Реймсе, где он получил корону, которую ему послал его сосед Арнульф в знак дружбы.

Даже далекий и всегда мятежный юг на время склонился перед скипетром Эда: когда он вступил в Аквитанию, Рамнульф, граф Пуатье, который всерьез обдумывал мысль утвердиться в роли независимого герцога к югу от Луары, не нанес удар, а, напротив, признал его господство. По крайней мере, в тот момент. Но пока Эд находился в Пуатье, викинги снова собрали крупные силы в низовьях Сены. Среди их вождей мы впервые встречаем имя Хрольфа или Роллона, будущего герцога Нормандии. Они в третий раз осадили Париж. Храбрый город держался много месяцев. Однако Эд оказался менее способным защитить свой старый феод, став королем, чем когда был графом, повторил недостойный прецедент Карла Толстого и дал им денег, чтобы они убрались в Бретань.

Разумеется, они быстро вернулись. Но когда они в очередной раз вторглись в центральную часть Франции, Эд нанес им сокрушительное поражение при Монпансье. Их вождь Оскитель и много его людей были взяты в плен. Как Гутруму в Англии, побежденному дану предложили принять крещение. Но когда он вышел из купели, знаменосец Эда убил его со словами: «Никогда не доверяй дану, крещенному или нет». Преступление осталось безнаказанным. Это случилось в 892 году.