Темные вершины

«…труп и человек, два в одном. Сила и ригидность. Попробуй убей труп, попробуй сломай его. А человек пламенеет страстями, которые трупу уже не по зубам, но которых он так жаждет. Это и дар, и явное преимущество перед простыми смертными. Может, таковы были греческие боги?»

– Все может быть, – азартно пробормотал Мышастый, предчувствуя, что вот сейчас, еще немного, и откроется наконец, станет ясно как день.

«Мертвец растворяет меня и растворяется во мне, как лекарство в воде. – Буквы тряслись, как в лихорадке. – В юности я был только человеком и влиял лишь на себя и своих близких. Когда в меня вошел мертвец и человека осталось мало, я стал влиять на очень многих. Что будет, когда мертвец растворит меня полностью? Возможно, мы сольемся с миром и уничтожим его…»

Мышастый ударил кулаком по столу.

– Вот, – сказал он торжествующе. – Вот откуда правило менять базилевса, пока он не захвачен кадавром полностью.

«Сила кадавра необыкновенная, сокрушительная. – Базилевс вел его все дальше и дальше. – Я чувствую ее как чудовищную злобу, готовую поглотить весь мир. Я сам становлюсь этой злобой. Что-то во мне еще сопротивляется, но, знаю, сопротивляться будет не сильно, не долго…»

Больше на странице ничего не было, ни единой записи. И на двух следующих тоже. Мышастый забеспокоился. Специально ли базилевс пропустил эти две страницы, случайно, или на них что-то было записано тайнописью, симпатическими чернилами? Ничего, отдадим на анализ, все узнаем, ничто от нас не ускользнет.

Перелистнув пустые страницы, он наткнулся на следующую запись.

«Отчетливо понимаю, что нужна война. Экономические трудности, недовольство народа, зверства местных начальников, воровство свиты и триумвиров – только война покроет все это. Как ни смешно, самые примитивные методы – одновременно самые эффективные. Кроме того, без войны меня не полюбят, как отца родного. Без войны злобные враги просочатся в каждый дом, будут убивать и насиловать женщин, детей и персональных пенсионеров… Да, именно так. Чем безумнее мысль, тем легче она западет в голову народа. Осознать он ее не может, отбросить тоже – начальство сказало – потому остается только довериться ей…»

Крыса, утомленная путешествием по столу, добежала до него, ткнулась носом в руку. Он, не глядя, механически погладил ее, а глаза его уже бежали дальше по строчкам.