Темный бог вечности

– Так что я тут задержусь немного, – сказал Брандис, гнусно ухмыляясь. – Поохочусь на лялечку.

У дверей Фетмен оглянулся. Так и есть. Брандис уже сидел возле красотки и вовсю охальничал блудливыми руками. Фетмен вздохнул – не без зависти – покачал головой – не без лицемерия – и вышел наружу. Ему, и в самом деле, следовало поторопиться.

2

Для первой вылазки в город Генрик остановил свой выбор на харчевне при одном из университетских странноприимных домов. Расположена гостиница была крайне удачно. С одной стороны она чуть ли не вплотную примыкала к стене, окружающей университетские кварталы и отделяющей Университет от остального города. С другой – вот тут уже просто вплотную – она прижималась к городскому рынку, в это время суток по видимости пустынному, но – только по видимости. Ночная репутация у рынка была специфическая, без крайней необходимости туда не рисковала заходить даже ночная стража.

Вечерами харчевня превращалась в кабак. Помимо основных обитателей странноприимного дома – небогатых студиозусов и мелких торговцев, приехавших из ближайших окрестностей купить-продать всяческую мелочевку – прочие посетители кабака тоже были специфические. Рыночные ночные бабочки приводили сюда клиентов, дабы подкрепиться перед предстоящей работой по ублажению заказчиков. Ночные мальчики забегали в промежутках меж трудами неправедными заложить крючок за кадычок. Крючками назывались в столичных кабаках ковши с ручкой в виде крюка, которой они цеплялись за бортик открытого бочонка с "зеленым", где и висели "до употребления". В поисках веселья и приключений завсегдатайствовали тут горожане самых разных сословий, от простолюдинов до дворян и гвардейцев расквартированных в Вуппертале полков. Случалось забредать сюда даже и лицам пакаторского сословия, появлявшимся, впрочем, обыкновенно в сопровождении солидной охраны. Но костяк пирующих составляли, естественно, студиозусы.

Скромная девушка Жанет явно чувствовала себя в обстановке буйной студенческой пирушки как рыба в воде. На Генрика она вначале поглядывала не без некоторого сомнения и опаски: как-то поведет себя спутник в случае чего. Однако, быстро рассмотрев, что спокойствие и уверенность спутника были вовсе не напускными, тут же и успокоилась… из чего Генрик заключил, что опыт кабацких посиделок она имела немалый.

Питье, которое им предложил плут трактирщик, конечно же, весьма мало напоминало выдержанный швабландский эйль. Жанет пригубила, вздернула бровки и вопросительно посмотрела на спутника. Тот отхлебнул глоток, нахмурился и повернулся к трактирщику.

– Я понял так, что ты меня не узнал, а, Пузан?

Трактирщик всплеснул руками.

– Разрази меня все боги вселенной темные и светлые! Да ведь это же наш Генрик, Генрик-палаш, собственной бесшабашной персоной. Сколько лет, сколько зим! А говорили, что ты пропал, исчез и вообще сгинул. А ты – вот он ты, и одет ты как студиозус, и палаш твой знаменитый опять же у тебя на боку. Ну, прощай моя спокойная жизнь, здравствуйте драки-поединки, ночная стража, разбитые морды и всяческая поножовщина.

– Ну, старый плут, уж ты-то никогда в накладе не остаешься, – смеялись студиозусы, а трактирщик уже командовал половым освободить для дорогого гостя место, и подать ему, дорогому гостю, за счет заведения полуштоф семилетнего франконского репса.

Жанет смотрела на спутника во все глаза с той особенной чисто женской заинтересованностью, что имеет, как правило, ярко выраженный и совершенно не скрываемый собственнический оттенок.

– Да вы… ты, оказывается, личность широко известная в наших узких кругах, – протянула она. – Почему же тогда я тебя раньше не видела?

– Ничего удивительного, – сказал трактирщик. – У нас он бывал до того, как дедушка – библиотекарь вытащил тебя из родного твоего захолустного Кельна в столицу родимого Гегемоната славный город Вупперталь. Ты иди к столу, половой проводит, место организует, штофчик и все такое. Генрик сейчас подойдет. Мне ему надо кое-что на ушко шепнуть.

Жанет, проявляя чудеса покладистости, без малейших возражений отправилась за половым, а трактирщик, проводив ее взглядом, повернулся к Генрику и негромко сказал:

– Ты тут поосторожнее, Палаш. Заметь, я тебя ни о чем не расспрашиваю, ни где ты был, ни чем занимался… учился, там, или просто на минутку погулять вышел. Это не мое дело. Но имей в виду, пока тебя не было, тут у нас многое изменилось. Ты в курсе?

– Пожалуй, не очень, – нисколько не покривив душой, ответил тот, поскольку за перегруженностью работой совершенно не интересовался происходящим не только на поверхности, но и вообще вне стен лаборатории. – Я только сегодня появился из очень отдаленных мест.

– Неприятности?

– А что, похоже?

– Как сказать… Цвет лица у тебя, конечно, специфический, да и глаза вон тоже… страшноватые у тебя стали глаза, признаться. А с другой стороны, после "полюсов" ты, ясное дело, таким крепким и бодреньким не был бы. Не знаю, гадать не берусь.

– Ты уж извини, рассказывать тебе ничего не буду для твоего же блага. Меньше знаешь, спокойнее спишь. Ну и что тут за мое отсутствие наслучалось?