Темный бог вечности

Кенгуры бросили останки своей добычи и исчезли так же одновременно и стремительно, как и нападали. Сквозь свист ветра какое-то время еще доносился их вой, но вскоре и он окончательно стих.

Человек зашевелился, сбрасывая с пончо снег. Голод несколько притупился, зато холод… Человеку еще никогда не было так холодно, он уже не просто замерз, он окоченел. Наверное, в таблетках был не только протеин, но и что-то согревающее, вырабатывающее в теле тепло, экзотермическая какая-то добавка… Как-как? – изумился он, это что еще за?.. а в голову хлынули, будто прорвав невидимую плотину, формулы, графики, таблицы. Хлынули знания – термодинамика, механика, математика. Голова, казалось, готова была лопнуть от боли. С плечом творилось нечто невообразимое. Но человек держался. Ему казалось очень важным продержаться как можно дольше, чтобы дать знаниям время улечься в голове, зацепиться друг за друга, увязаться и перепутаться… с чем?.. а черт его знает, как это называется… в общем, с тем, что было в его голове до сих пор. Держись, скотина, – насиловал он себя, – дерррржжись!

В дополнение ко всем этим прелестям на человека навалилась чудовищная усталость. Он буквально засыпал на ходу. На ходу?.. ну, да, он, оказывается, уже шел, волоча за собою по снегу обломок кости – единственное имевшееся у него теперь оружие рукопашного боя. Куда это я? – спросил он себя с удивлением. И сам себе ответил: как это куда? На юг. Там университет, там библиотека, там знания. Там врачи, наконец! Надо же что-то делать с этой чертовой болью. И с памятью, протуберанец ей в задни… откуда, кстати сказать, прилип к нему этот самый протуберанец, хотел бы он знать?

Надежды на то, что кенгуры оставили на останках своей жертвы хоть что-нибудь съедобное, было мало. Но он решил все-таки взглянуть – а вдруг? В каких-нибудь труднодоступных местах? Чем черт не шутит? Однако чем ближе он подходил к останкам поверженного гиганта, тем призрачней становилась надежда, а когда подошел вплотную, она и вовсе оставила его. Перед человеком находилось нечто, более всего напоминавшее валяющуюся на спине верхнюю часть панциря гигантской черепахи. Изнутри панцирь был до блеска отполирован зубами кенгуров. Вокруг валялись сюрреалистически искореженные костяные фрагменты панциря, ног, головы; чуть в стороне, углом скрепленное с панцирем и уже слегка присыпанное снегом, бугрилось что-то вроде полотнища – вероятно защитная шкура, прикрывавшая тело багамута снизу. Да уж, думать, что после прожор – кенгуров хоть что-нибудь может остаться, было не просто смешно, это было наивно. И вдруг… теперь он ощущал это много более отчетливо, чем в прошлые разы… вокруг темени внутри головы снова, на этот раз очень быстро, забегала эта самая странная щекочущая точка. Свет исчез, как будто кто-то за его спиной нажал на кнопку выключателя. Зрение как будто отключилось, и в сумрачно флуоресцирующем объеме, в который превратилось окружающее пространство, появились не подчиняющиеся пространственной перспективе контуры движущихся тел и неподвижных предметов. При всем том, что они находились на разных расстояниях – он различал это совершенно отчетливо – они не заслоняли друг друга, осознавались в своих истинных размерах, и размеры эти, расстояния до них и скорость их движения могла быть им оценена с любой необходимой точностью. И вот что было еще более непонятно и странно: он отчетливо и абсолютно недвусмысленно ощутил хищную угрозу, смешанную с очень острым и очень человеческим чувством беспомощной ярости, и уже в следующее мгновенье пусть и не глазами, но – иначе и не скажешь – именно "увидел" там, по ту сторону панциря, уже не контуры или объемы, но человека, прижавшегося спиной к этому панцирю, и замершего перед прыжком на него здоровенного кенгурину.

Единым махом человек перемахнул через панцирь – вот уж никак не ожидал от себя подобной прыти, но тело действовало само, не рассуждая, не ожидая приказов. Щелчок тетивы арбалета, и… кенгура покатилась по земле со стрелой в горле.

– Спасибо, светлоголовый, – хрипло выдохнул незнакомец, криво улыбнулся и грузно осел на землю.

7

Эни очень нравилось щеголять даже перед самой собою своим новым – научным! – складом ума, четкостью мысли, точностью выражений и… очень любопытно было бы узнать о себе нынешней мнение Кулакоффа. Итак, – глубокомысленно сказала она себе, с наслаждением разглядывая в голографическом зеркале свои глубокие, холодные, в меру злые глаза, – первая вылазка в Город имеет целью рекогносцировку на местности. Задача номер один – оценить общую ситуацию в Городе в связи со скрыплами.