Темный оттенок магии

Кучер покачал головой, что-то бормоча, потом загрузил обратно ящики и на всякий случай еще раз заглянул под повозку.

Нед тем временем с удивлением разглядывал сажу на своих пальцах. Он что-то почувствовал (или ему показалось?), какое теплое пощипывание, но вскоре это чувство улетучилось. Он понюхал пальцы, громко чихнул, вытер руку о штанину и побрел по улице.

II

Невидимые для прохожих, Келл и Лайла пробирались к докам. Не просто невидимые, но и неосязаемые. Люди проходили сквозь них так же, как проходил пепел на пожарище, как рука Келла сквозь плечо Лайлы. Прохожие не ощущали их и не слышали. Казалось, Келл и Лайла не принадлежат к окружающему миру, а находятся вне его. Никто и ничто не могло соприкоснуться с ними, но и они сами не могли ни до чего дотронуться. Когда Лайла рассеянно попыталась стянуть с повозки яблоко, ее рука просто прошла сквозь него. Они были призраками посреди оживленного города.

Это была сильная магия – даже в Красном Лондоне, где силы не занимать. Энергия камня звенела, пульсировала в теле Келла. Внутренний голос предупреждал, что нельзя впускать ее в себя, но Келл его не слушал. Впервые после ранения Келл не чувствовал слабости и головокружения. Ведя Лайлу к докам, он радовался этой силе… и камню.

После того как они ушли с пожарища, Лайла молчала. Одной рукой она держалась за Келла, а в другой сжимала часы. Когда она наконец заговорила, голос был тихим и резким.

– Только не подумай, что мы с Бэрроном родственники, – сказала она, шагая с магом нога в ногу. – Никакая он мне не родня.

Слова прозвучали жестко и глухо, но то, как Лайла сжимала челюсти и терла глаза, когда думала, что Келл не видит, говорило совсем о другом. Но он не стал уличать девушку во лжи.

– А у тебя они вообще есть? – спросил он, вспомнив ее колкие замечания о его отношении к королевской семье. – В смысле, родственники?

Лайла покачала головой.

– Мама умерла, когда мне было десять.

– А отец?

Лайла невесело усмехнулась.

– Отец? – она произнесла это, как ругательство. – В последний раз, когда я его видела, он продал меня за выпивку.

– Прости.

– Не извиняйся. – Лайла язвительно улыбнулась. – Я перерезала этому мужику глотку до того, как он успел снять ремень. – Келл вздрогнул. – Мне было пятнадцать, – беспечно продолжала она. – Помню, как удивилась, сколько ж кровищи: она все вытекала и вытекала…

– Твое первое убийство? – спросил Келл.

– Верно, – кивнула она, и ее улыбка стала печальной. – Но в убийствах хорошо то, что чем дальше, тем проще.

Келл насупился.

– Так не должно быть.

Лайла быстро глянула на него.

– А ты убивал кого-нибудь? – спросила она.

Келл еще больше нахмурился.

– Да.

– Ну и?

– Что «ну и»? – с вызовом бросил он. Келл ожидал, что она спросит, кого, где, когда или как, но она спросила – почему.

– Потому что у меня не было выбора, – ответил он.

– Тебе понравилось?

– Конечно нет.

– А мне понравилось. – В этом признании сквозила озлобленность, но и горечь. – В смысле, не сама кровь, или как у него клокотало в горле, когда он подыхал, или как его тело обмякло, когда все кончилось. Но в тот момент, когда я решила это сделать, и потом, когда всадила в него нож и поняла, что все получилось, я почувствовала себя… – Лайла подыскивала слово, – могущественной. – Она посмотрела на Келла и спросила напрямик: – С магией точно так же?

«Возможно, в Белом Лондоне», – подумал Келл. Там за власть держались как за нож – оружие, которое использовали против тех, кто стоял на пути.

– Нет, – покачал он головой. – Это не магия, Лайла. Это просто убийство. Магия – это… – Он замолчал, отвлекшись на ближайшую магическую доску, которая вдруг потемнела.

И все экраны на улице, прикрепленные к фонарным столбам и витринам магазинов, тоже стали черными. Келл замедлил шаг. Весь вечер они передавали сообщения о торжествах и гоняли по кругу расписание парадов, народных гуляний, празднеств и частных балов на каждый день и на всю неделю. Когда доски потемнели, Келл подумал, что они просто переключаются на другую тему. Но потом на всех замигало одно и то же тревожное сообщение:

ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ

Жирные белые буквы мигали вверху каждой доски, а под ними красовался портрет Келла. Светлые волосы, черный глаз и куртка с серебряными пуговицами. Изображение слегка шевелилось, но не улыбалось, пристально глядя на зрителей. Под портретом появилось второе слово:

ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ

«Санкт».

Келл резко остановился, и Лайла, которая отставала на полшага, врезалась в него.

– В чем дело? – спросила она, отстраняя его руку, а потом тоже увидела. – Ого…

Какой-то старик остановился в паре метров от них, чтобы посмотреть на доску, даже не догадываясь, что пропавший человек стоит у него за плечом. Под изображением Келла появился пустой кружок, словно нарисованный мелом. Рядом стояло указание:

«Если видели, коснитесь здесь».

Келл выругался вполголоса. Мало того, что за ними охотится Холланд, так теперь весь город будет начеку. Нельзя же быть невидимым постоянно. Он не сможет взять вещь из Белого Лондона, не говоря уж о том, чтобы ею воспользоваться.