Тень

Шедший без перерыва бой был похож на схватку мангуста и кобры; Степа отчаянно прыгал на врага, стараясь хоть как-нибудь подобраться к нему, всего один выстрел – и готово. Но куда бы он ни прыгнул, его встречали щупальца, обвивавшие, опутавшие, заслонявшие обзор. Патроны в автомате и пистолете Степы давно закончились, он на лету подхватил «беретту», которую обронил Антон, и выпендрежный большой пистолет Мертвого, который выпал из его незастегнутой кобуры. Но и этим оружием Степе все никак не удавалось попасть в противника.

* * *

В кабине самолета над горящей Москвой Алим и Сергей Семенович окончательно потеряли всякое понимание происходящего. Пожар, фашистский самолет, стрекот пулемета – все казалось какой-то безумной фантасмагор ией, которая никак не могла происходить в реальности. По корпусу самолета стучали чьи-то шаги. Как? Алим посмотрел на доску приборов прямо перед собой, самолет летел со скоростью больше трехсот километров в час, как кто-то мог удержаться на нем на такой скорости?

Застрекотал пулемет, и Сергей Семенович дернул штурвал влево, стараясь увести самолет из-под огня.

– Зачем он по нам стреляет? Бля! Что вообще происходит?

Вместо ответа на стекло влажно плюхнулось какое-то существо. Вероятно, оно соскользнуло с самолета во время маневра.

Сергей Семенович и Алим, вытаращив глаза, смотрели в лицо нежити, который раскрыл – насколько позволяла ему сделать его физиология – свою пасть и закричал.

От этого крика у обоих пилотов потемнело в глазах. Казалось, он звучит не снаружи, а раздается прямо внутри их черепов. Алим испугался, что он сейчас потеряет сознание. Лицо Сергея Семеновича перекосила страшная гримаса. Алим начал переживать, что старшего хватит инфаркт…

Существо снаружи на мгновение закрыло рот. Оно уперлось одной рукой и обеими ногами в стекло, а вторую руку занесло для удара.

Ну все. Долетались. Алим зажмурился.

Но удара не последовало, чья-то рука сдернула существо с носа самолета и утащила наверх. Головная боль отпустила, Сергей Семенович стер со лба выступившую холодную испарину. Из кабины не слышно было звуков схватки на фюзеляже самолета, да их и не могло быть слышно, но пару раз оба пилота вздрогнули от звуков падений и ударов.

Фомич очень неловко приземлился на фюзеляже самолета, еле уцепился за какую-то неведомую ему, но нужную хрень, подтянулся и встал на четвереньки. Нежити пока не заметили его, они целенаправленно и довольно шустро ползли к крыльям, чтобы добраться до двигателей. Пошатываясь, Фомич бросился за ними.

В суматохе он забыл захватить оружие, но тут его спасла привычка – он отстегнул от пояса саперную лопатку и всадил лезвие плашмя в голову ближайшего нежитя. Схватка на фюзеляже была короткой и жестокой. Фомич дрался по-крестьянски. Без изысков, без каких-то приемов, просто с непреодолимым желанием непременно, каким угодно способом, но убить соперника.

Покончив с нежитями, он подполз по крыше к краю самолета, свесился вниз и закричал ошалелым пилотам:

– Все в порядке, хлопцы! Давайте уже тушить, а то все сгорит нахуй!

Не то чтобы пилотов нужно было уговаривать. Сергей Семенович потянул штурвал, возвращая самолет на правильный курс. Тяжелая машина послушно накренилась, Фомич потерял равновесие и полетел вниз.

* * *

После того как царь разжал щупальца, Антон с Лизой грохнулись оземь и оба ползком выползли в фойе. Не то чтобы у них возникло осознанное решение бросить Степу на произвол судьбы. Это был инстинкт самосохранения. Но фойе уже наполнилось дымом – из развороченной двери лифта на этаж пробивался огонь. Система пожаротушения не справилась и захлебнулась – с потолка еле капали отдельные капли, и было очевидно, что стоять «зиккурату» осталось в лучшем случае пару минут.

Антон добежал до двери на лестничную клетку и взглянул вниз: с тех пор как Степа сумел добраться по полуразрушенной лестнице до самого верха, ситуация кардинально изменилась. Часть лестничных проемов рухнула, и Антона обдало страшным жаром. Нет, лестница не вариант. С лифтами ситуация была еще очевиднее. Антон обернулся, чтобы сообщить Лизе неутешительные новости, но в фойе было пусто.

* * *

Лиза как завороженная следила за поединком. Она вернулась, чтобы помочь. Как угодно, но помочь этому странному человеку, который дважды спас ей жизнь. Ей претила мысль о том, что она будет вот такой беспомощной девицей, которую необходимо только спасать. Ей хотелось действовать. И если нет возможности самой решать свою судьбу, то хотя бы принять активное участие в собственном спасении.

Бой странного существа со Степой напомнил Лизе финальный поединок из диснеевского мультика про «Русалочку», где злая колдунья превратилась в гигантского человекоподобного осьминога, и принцу пришлось проткнуть ее кораблем.

Лиза упала на пол и поползла.