Тень Белого Тигра

Нагиль отправил это короткое послание Императору с перепуганным гонцом, пока остывал за его спиной Богандан. Дэкван стоял рядом, стирая с лезвия меча кровь – похоже, не все были рады возвращению Дракона на земли Чосона: тырсэгарра заявил, что устранил предателей, едва к Нагилю вернулось человеческое сознание.

На длинное затянутое мгновение он потерял себя в Великом Звере: голоса Драконов слились воедино вместе с криком Нагиля, рёв перерос в струю огня, в каждую клеточку тела просочилась животная, чудовищная ярость.

Теперь Нагиль сидел посреди сожжённого дворца и наблюдал с безжалостным равнодушием, как вздымается от земли в небо чёрный едкий дым. Словно повторялся момент из своего прошлого, о котором вспоминать не хотелось.

– Хорошо горит, – заявил вдруг Дэкван, опуская на плечи Нагиля турумаги.

– Побойся короля, – сипло отозвался Нагиль.

– Король сказал бы то же самое, генерал. Дворцы хорошо горят, особенно если их занимают неправильные люди.

Задерживаться в Хэнджу они не планировали, но после «учинённого беспорядка», как выразился Дэкван, люди генерала Муна обязаны были помочь городу восстановить хотя бы часть улиц.

– Пусть король пришлёт сюда провизию, – приказал Нагиль на третий день работ. Уставшие мужчины и женщины не могли протянуть весь холодный сезон на одной лишь благодарности за свободу, им необходимы были еда, тёплая одежда.

Командиру Чжаню промедление не нравилось, но он согласился подождать. Он и его люди размещались в уцелевших крылах дворца, ели то же, что и горожане и воины Нагиля, спали по одному режиму с городской стражей.

Через неделю Нагиль добрался до тюрем, в которых разместили примкнувших к секретарю стражников дворца и Лю Соджоля.

– Я зарекался сохранять жизнь предателям, – начал Нагиль, едва пересёк порог тюрьмы. Тут были низкие потолки, холодные стены. Выходцу из знатной семьи наверняка было тяжело проводить в тесном неуютном помещении столько дней и ночей.

Лю Соджоль поднял к пришедшему генералу пустой взгляд. Прежней спеси в нём не было, в глазах застыло неверие и та же усталость, что Нагиль отмечал порой и в себе.

– Пришли позлорадствовать, генерал Мун, – осклабился Лю Соджоль лениво. – Жаль, из меня не выйдет благодарного собеседника или хотя бы слушателя.

– Знаю, – отрезал Нагиль. – Я не радоваться вашей участи пришёл. Поверьте, мне тоже не доставляет удовольствия с вами беседовать.

– Тогда зачем явились?

– Рассказать вам о будущем.

Нагиль прислонился спиной к стене, скосил взгляд на сидящего на полу Лю Соджоля. От прежнего облика в нём ничего не осталось, даже краски на дорогих одеждах потускнели.

– Вашего отца уже посадили в тюрьму и ждут суда, я уверен, – заговорил Нагиль медленно и тихо. – Сестру отослали из Хансона, сейчас она в Кванджу. Как только мы отвоюем у Японии острова, она отправится туда с парой служанок и будет жить там в одиночестве.

– Генерал, – сухо простонал Лю Соджоль, – вы всё-таки злорадствуете.

– Нет, господин Лю. Я, как и заявил, не получаю удовольствия от того, что рассказываю вам это. И всё же…

Нагиль посмотрел прямо на Лю Соджоля, теперь позволяя себе отпустить сдерживаемые злость и горькое разочарование.

– Всё же несмотря на жалость, которую я испытываю к вашей сестре, но не к отцу, мне хочется, чтобы вы прочувствовали хотя бы часть того отчаяния, что подарили мне в прошлом.

Лю Соджоль прикрыл глаза. Из рассеченной губы от широкой улыбки у него снова пошла кровь.

– Я знал, что поплачусь за пытки над вашей женщиной.

– О нет, – скрипнул зубами Нагиль, – за это вы ответите перед ней. Сейчас за ваши грехи расплачивается ваша семья.

Нагиль оттолкнулся от стены, шагнул вдоль деревянных балок решётки. В тень, во влажную липкую прохладу, холод.

– Советника Лю наверняка ждёт казнь, – продолжил он. – Совсем как мудан Ордена Белого Тигра, что умерла по вашей вине.

Лю Соджоль распахнул глаза, вскинул к Нагилю бледно-жёлтое, почти серое лицо.

– Она погибла не из-за меня, генерал. Я думал, вы знаете это.

– Знаю, – не стал умалчивать Нагиль. – И тем не менее это ваши действия запустили цепочку трагических событий. С вас всё началось.

– Правда? – ощетинился Соджоль. – А мне казалось, всему виной вы и ваш названый брат.

Нагиль вернулся к узкому окну, сквозь которое на пол тюрьмы падали три полосы белого дневного света.

– Имей вы чуть больше терпения, господин Лю, – сказал он задумчиво, – из вас вышел бы хороший политик. Вы молчите, когда это выгодно, и говорите, когда выгодно.

– Как и вы, – усмехнулся Лю Соджоль. – Знаете первое правило политики, генерал Мун? Нельзя лгать народу, если хочешь получить его доверие. Из вас тоже вышел бы хороший политик. Или, может, даже король?

Нагиль не сдержался и выдохнул со смешком.

– А вы не из пугливых, господин Лю, раз говорите такие вещи.

– Меня казнят, генерал, – развёл руками Лю Соджоль. – Или предадут участи куда более изощрённой… Отдадут госпоже Йонг, – пояснил он после секундного замешательства.

Нагиль дёрнул губой:

– Нужно было подумать об этом до того, как пытать её.