Тень деревьев

Девушки Багдада уезжают в море
На корабле с веслами белыми.
Грустные странники плачут горько
Над кустами с розами белыми.

«За то, что мы дали грустным странникам

Заглянуть в наши очи черные,
Мы, девы и вдовы печальные,
Уплываем в дали черные».

Девушки, вы приходили весело

К фонтану сладкому,
При тихой улыбке вечера,
При свете золотого факела.

«Издалека пришедшие странники,

Заглянувшие в наши черные очи,
Скажут: «Девы нежные и неверные
Нас покидают для черной ночи».

Корабль украсят белыми розами

И весла украсят на корабле,
Черные негры будут матросами,
И самый мудрый
Поведет корабль к белой земле.

Усталый корабль без руля и без весел

Уйдет и утонет где-то далеко,
И странники не узнают, куда нас забросил
Быстрый ветер черного Рока».

ЧТО МНЕ…

Что мне, если она любила больше музыканта с флейтой,
    Или певца с гитарой,
Или игравшего на цимбалах во время бала,
Что мне, если она любила музыканта с флейтой
    Или певца с гитарой?
Я упал на перекрестке
Под саблей верной и острой,
Чьей — музыканта с флейтой или певца?

Не знаю, ночь такая длинная, и долго до конца…

Жюль Лафорг (1860–1887)

ВОСКРЕСЕНЬЯ

Пастушка, небо над рекой пустынной
Бесцельно плачет беспричинно.

Сегодня воскресенье, и сегодня

Реке без лодок легче и свободней.

Над городом к вечерне прозвонили,

И берега пустынны без идиллий.

Проходят институтки. Мех на шее,

И в муфте зябнущим рукам теплее.

Но у одной нет муфты; ежась хмуро,

Она идет. Печальная фигура!

Она внезапно выбилась из ряда,

Бежит… О господи, чего ей надо?

Она кидается с разбега в воду.

И нет ни лодочки, ни парохода…

Уж сумерки… В порту и у парома

Зажгли огни. (Эффект давно знакомый!)

А небо плачет над рекой пустынной,

Бесцельно плачет, плачет беспричинно.

ЖАЛОБА О ЗАБВЕНИИ МЕРТВЫХ