Тень Галена

Глаза Галена ничего не выражали. Его лицо окаменело, руки механически работали. Он не моргал и, казалось, долгими периодами даже не дышал. Полностью слившись с моментом, он делал то, на что едва ли кто решился бы за все века до него. И едва ли решится и через тысячу лет после. Лоскут за лоскутом, Гален снимал пораженный гноем и распадающийся перикард с живого, лихорадочно борющегося за жизнь сердца. В термах висела пугающая тишина. Полсотни человек затаили дыхание, наблюдая.

Я не знаю, сколько прошло времени. Может быть, полчаса, а может больше — солнце поднялось заметно выше. Вытащенная из раны сердечная сумка, ошметками гнилой плоти лежала на столе. В груди несчастного юноши билось алое, оголенное сердце. Мышца, год за годом дарующая жизнь всякому человеку, билась сильно, быстро и ритмично.

Вопреки пониманию всех окружающих, парень все еще был жив. В его грудной полости скопилась кровь и другие жидкости, которые необходимо было как-то вывести. Все еще работая с невероятной скоростью, Гален стремительно закрывал страшную рану. Я едва успевал подавать ему инструменты и лекарства. Дренажные катетеры Эразистрата из перьев были установлены в нескольких местах и кое-где почти сразу стала виднеться вытекающая смесь крови и выпота. Гален крепко сшивал юношу — необходимо было вернуть его грудной клетке герметичность, что без грудины представлялось почти невозможным.

Не приходя в сознание, пациент быстро и неглубоко дышал. Иногда он мычал что-то в забытьи. Не в силах вынести всех мук, что назначила ему судьба, сознание его отрешилось и пребывало в иных измерениях, ожидая решения богов о возвращении в прежнее тело. Если только невероятным чудом ему удастся выжить.

Закончив, Гален прислонился спиной к влажной мраморной стене кальдария, медленно сполз по ней и остался сидеть на полу в луже теплой, смешанной с кровью воды. Он обессилел и пытался отдышаться. Гален сделал все, что зависело от его человеческих сил и со спокойной совестью передал жизнь пациента в руки богов.

Теперь, когда все кончилось, я мог взглянуть на толпу, что наблюдала за нами все это время. Затаив дыхание, множество аристократов, знаменитых врачей и прочих свидетелей произошедшего неотрывно смотрели, как ритмично вздымается грудь прооперированного юноши. Я увидел, как пытаются оправиться от перенесенного зрелища Боэт и его патрицианские друзья. Магистраты, знавшие медицину в основном по риторическим упражнениям во время интеллектуальных бесед в триклиниях, пытались осмыслить произошедшее. Где-то позади восхищенно блестели и глаза Аррии. В изумлении девушка даже приоткрыла рот, впервые увидев чем в действительности занимается Гален и на что он способен.

Лучи высоко поднявшегося солнца выплыли и, сквозь влажную дымку терм, высветили лица известных медиков, противников Галена. Марциан и Антиген отрешенно смотрели в никуда. Множество других врачей, напротив, глядели не скрывая восторга. Кто-то возбужденно перешептывался с соседом.

Становилось все тяжелее дышать. Отчаянно хотелось вдохнуть прохладного, живительного воздуха. Мгновением позже двери кальдария распахнулись и внутрь повеяло свежей, бодрящей прохладой. Начинался новый день.

***

Прошло несколько месяцев. Зима сменилась весной — приближалось лето. Я, Гален и Аррия, сидели на мраморной ложе театра Помпея. Энергично бегая по сцене, безмолвные актеры и мимы умелыми движениями гибких юных тел оживляли новую драматическую постановку Марилла. С первых рядов, в обычные дни предназначенных для сенаторов, нам хорошо было видно все происходящее действо. Спины ласково пригревало солнце. На небе не было ни единого облачка.

Едва не сошедший с ума от счастья, отец выжившего юноши покорил новые вершины своего таланта, так что теперь его сюжеты ставили даже в самом роскошном театре Рима!

Построенный более двух сотен лет назад, после триумфа великого полководца, разбившего войска Митридата, театр украшал столицу империи величественными аркадами. Продуманная архитектура пестрила впечатляющими элементами, большинство из которых были позаимствованы, конечно же, у греков и их мителенского театра на Лесбосе. Эллинская цивилизация, за века до нас создала все те науки и искусства, что римляне лишь перенимают. Но перенимают умело!

Марилл и его сын сидели неподалеку. С бесконечными уважением и благодарностью Марилл, время от времени, смотрел на нас с Галеном. Юноша окреп и уже свободно передвигался, хотя до собственных выступлений на сцене ему было, конечно, еще далеко. Рана на его груди зарубцевалась, закрываясь новыми тканями. Пусть и мягче чем кость, они все равно надежно охраняли то хрупкое, что билось внутри. Время от времени, заходя на осмотры и проверяя у юноши пульс, Гален улыбался и удовлетворенно кивал. Лишившись своей сумки, сердце все же исправно работало и были надежды, что боги позволят ему биться еще долгие годы.