Тень Голема

Старая береза во дворе вспыхнула, как свеча, и сразу начался самый сильный за всю осень ливень. Тугие струи дождя проливались на землю, как вода из прохудившихся мехов. Артур Ди радостно закричал, указывая пальцем куда-то вдаль, и вышел под дождь, призывая всех присутствующих последовать его примеру. На пылающей березе, расправив большие крылья, сидел одинокий ангел и равнодушно смотрел на людей. Это увидел каждый из присутствующих на черной мессе. Артур Ди с дьявольской улыбкой на лице отхлебнул из серебряного кубка петушиной крови, смешанной с вином, и бросил чашу с остатками содержимого себе под ноги. Серебряная чаша, жалобно дребезжа, закатилась за каменную скамейку у входа в капеллу. Ди одним рывком развязал шнурки своего камзола и поспешно снял с груди золотой талисман с изображением четырех сторожевых башен. Показывая его равнодушному ангелу, он хриплым голосом трижды прокричал:

– Подчинись мне!

Его мокрое от дождя лицо было одновременно безумным, яростным и одухотворенным. Не вызывало сомнений, что он проделывал это не единожды, подчиняя своей железной воле ангелов и демонов потустороннего мира. Промокший до нитки Михаил Салтыков бросил на буйного чародея изможденный взгляд и, закатив глаза, лишился чувств, безвольно съехав по стене часовни в большую грязную лужу.

Он пришел в себя в крытом возке под однообразный топот копыт, скрип кожаных рессорных ремней и монотонное покачивание. Рядом сидел невозмутимый Артур Ди и, дымя трубкой, внимательно смотрел на Салтыкова. Мишке стало не по себе от его холодного, безучастного взгляда. Оправив изрядно помятый кафтан, он робко спросил у чародея:

– Все уже закончилось, да?

Артур Ди неспешно выпустил изо рта клубы едкого сизого дыма и сдержанно улыбнулся.

– Давно.

– И как? – переспросил Салтыков, сглатывая сухой комок в горле.

Улыбка на лице англичанина стала шире и приветливей.

– Великолепно, мой принц! Ангелы благоволят вам!

Он открыл крохотный ларчик, который держал в руках, и вынул из него небольшой камень великолепного черного цвета в форме идеального овала. Впрочем, больше всего он походил на кусок отполированного каменного угля и, вероятно, таковым был на самом деле. К камню была приделана ручка из темной слоновой кости.

– Это вам, – торжественно произнес Ди, протягивая камень Салтыкову, – подарок от девочки-эльфа по имени Мадина!

– Что это? – удивился Салтыков, рассматривая ангельский дар, но не рискуя взять его в руки.

– Магический кристалл невероятной силы. С его помощью, милорд, вы когда-нибудь научитесь общаться с потусторонним миром и получать от него любую помощь по вашему желанию!

– И это работает?

– Еще как! Но помните, это только начало. Главное таинство еще впереди. Ангел Габриэль поведал мне, что желает раскрыть тайну Великого магистерия, но откроет он ее только одному человеку!

– Кому же?

– Царю Михаилу! Только государь вправе владеть секретом философского камня, необходимого для успешной трансмутации простого метала в благородное золото!

– Понимаю! Я доложу государю! Думаю, с этим делом сложностей не будет.

Салтыков засунул ларец с ангельским кристаллом за голенище своего сапога и с благодарностью посмотрел на Артура Ди. Лицо чародея осталось непроницаемым.

Глава 14

Между восьмым и девятым часом третьей ночной стражи[56] в женскую половину теремного дворца проник неизвестный, с ног до головы закутанный в епанчу военного покроя. Воспользовавшись тайным ходом, скрытым под каменной лестницей, ведущей в покои царской невесты, злоумышленник оказался совершенно незамеченным многочисленной придворной челядью, днем и ночью крутившейся в покоях будущей царицы. Все служанки, мамки, няньки, смотреи и чернавки крепко спали на лавках, стоявших вдоль стен бесчисленных дворцовых клетей, холодных светлиц и сенников. Слегка прихрамывая, незнакомец быстрой тенью проскочил просторные сени и растворился во мраке покоевой горницы, передвигаясь столь бесшумно и ловко, будто обладал кошачьим зрением или просто хорошо знал расположение комнат в женской половине дворца. Без приключений миновав двойню, между передней и малой трапезной он неожиданно для себя едва не попался, налетев на огромный сундук, выставленный на середину небольшой престольной, служившей царской невесте одновременно и будуаром, и рабочим кабинетом.