Тень полония

– Коллега, предварительные результаты лабораторных исследований еще ни о чем не говорят… – не удержавшись, возразил доктору Рейли заведующий токсикологическим отделением госпиталя University College. – Полоний-210 очень часто встречается в природе, и его нуклиды, как известно, поступают в организм человека с пищей. Они концентрируются в рыбе и в моллюсках, поэтому люди, потребляющие много рыбы и морепродуктов, могут получить относительно высокие дозы облучения вполне естественным путем. Кстати, при курении также выделяется полоний-210, в результате чего у заядлых курильщиков доза облучения может превысить даже дозу, допустимую для профессионалов, постоянно работающих с источниками ионизирующего излучения!

– Но ведь больной не курил?

– Это не принципиально, коллега.

– Послушайте, коллега, полоний – сильнейший излучатель альфа-лучей, он в высшей степени разрушителен и легко поддается перевозке. Его токсичность может в триллионы раз превосходить цианистый калий, а смертельная доза для человека составляет доли миллиграмма! Это же по фактическому объему даже меньше, чем половина булавочной головки.

– Зачем же именно полоний?

– Эффективное средство, почти идеальное для отравления… Противоядия нет. Отсроченная смерть, а вот насколько отсроченная – это зависит от дозы…

– Намного проще воспользоваться чем-нибудь традиционным.

– Проще? Да, пожалуй. Однако нельзя забывать: считается, что обрывки органической молекулы в организме отравленного человека все равно найти можно. А значит, и определить по ним лабораторию-изготовитель любого яда – как, например, перед крупными соревнованиями и после них обнаруживают допинг у спортсменов. А вот полоний – это простое вещество, без примесей…

– Ну и что же, коллега? Как вы себе представляете процесс введения радиоактивного вещества в организм? Да, его можно хранить в изолированном свинцовом контейнере. Но незаметно подсыпать из этого контейнера кому-нибудь в пищу или в напитки… Нет, если уж говорить о ядах и о намеренном отравлении господина Литовченко какими-нибудь спецслужбами, то, я думаю, эта версия несостоятельна. Любой разведке мира известно достаточно ядов, от действия которых человек умер бы незаметно и тихо, не привлекая внимания. Скажем, от сердечной или почечной недостаточности…

Спор двух узких специалистов в области токсикологии мог бы продолжаться до бесконечности, поэтому мисс Грей поспешила вернуть их от теории к практике:

– Господа, каково же все-таки состояние господина Литовченко?

Доктор Рейли покачал головой:

– Я осматривал его сегодня утром – и это ужасно: больной выглядит на двадцать лет старше своего возраста, и у него выпали все волосы.

– Кроме того, – вмешался заведующий отделением, – у господина Литовченко, по некоторым данным, наблюдается поражение костного мозга, который перестал вырабатывать достаточное количество лейкоцитов, необходимых для того, чтобы поддерживать в порядке иммунную систему. В связи с этим пациенту может потребоваться пересадка костного мозга…

– Да, вполне возможно, – подтвердил доктор Рейли. – Видите ли, господин Литовченко не ел уже больше двух недель и едва может говорить, так как у него распухла гортань.

– Тем не менее он ведь сумел дать здесь, в госпитале, несколько интервью, в том числе радиостанции «Эхо Москвы» и «Коммерсанту»? – Олигарх соединил ладони и по привычке пару раз щелкнул костяшками пальцев.

– Господин Литовченко ведет себя очень мужественно, – профессионально переключила на себя внимание мисс Айян Грей. – Он, конечно, не знает, кто именно его отравил, но не сомневается, что это было сделано по указке российских властей.

В газетах писали, что это было уже не первое покушение на Литовченко. Два года назад в его дом была брошена бутылка с зажигательной смесью. Инцидент произошел поздно вечером, когда бывший офицер ФСБ, его жена и сын уже легли спать…

Нападавшие так и не были найдены.

– Он выживет? – повторил вопрос Олигарх.

– Не уверен, – подумав, сообщил доктор Рейли.

– Это очень маловероятно, – подтвердил прогноз коллеги заведующий отделением токсикологии.

– Его супруга утверждает, что в течение двух недель после отравления мужу не оказывали необходимой медицинской помощи, так как ни врачи, ни полицейские не воспринимали серьезно версию о покушении.

– Это неправда, – ответил за всех присутствующих доктор Джонсон.

Олигарх опять нервно щелкнул костяшками пальцев:

– Если это, допустим, полоний… сколько еще ему осталось?

– Принято считать, что острая лучевая болезнь развивается от четырех до десяти недель.

…Полиция Лондона взяла под охрану палату, где лежал Литовченко, почти сразу же – на следующий день после того, как в организме бывшего офицера Федеральной службы безопасности были обнаружены следы какого-то радиоактивного вещества, и по факту умышленного отравления возбудили уголовное дело.

– Говорят, тебя уже навещал здесь Ахмед Закатов?

Алексей Литовченко кивнул.

– И как его пустили?

Литовченко едва заметно пожал плечами.

– Он чего-то хотел?