Тень Реальности

Окончательно проснувшись под грохот музыки, взмыленный Виктор поплёлся в душ. В отличие от блондинистого соседа, холодных ванн по утрам он не уважал категорически. Зеркало и глянцевые клапаны кранов моментально запотели. Минут пять, уже намылившись, Шириханов тупо стоял под горячей струёй без движения, наклонив голову и пристально вглядываясь в смуглые ступни. Пена сползала по коже, сворачиваясь галактикой над стоком. Виктор и сам бы не взялся определить, о чём думал в этот момент и думал ли вообще.

Отмывшись, борец в обёрнутом вокруг бёдер полотенце прошёл на кухню. Задумчиво помялся у холодильника, достал пакет овощного сока и, даже не пытаясь отыскать стакана, отхлебнул. Аппетита, как такового, мужик в себе не обнаружил. А потому, оставив «завтрак» на столе, вернулся в комнату, сгрыз откровенно безвкусный батончик из статутского сухпайка. Выбрал «штатское»: крепкие тёмные штаны, майку, клетчатую рубашку. Образцовый прикид безобидного аборигена. Жаль, физиономия с ним не шибко гармонировала. Ухмыляясь, Шерхан натянул чёрные браслеты фиксаторов на запястья – суставы в последнее время на осеннюю прохладу реагировали не слишком благосклонно. Полностью сообразуясь с безрадостными умозаключениями на тему неумолимости бытия. Как ни крути, часы, и правда, бьют. Всех. По неизменно точному замечанию ехидного поляка Леца. Виктор мельком глянул на наручные, отметив полдень, проверил сумку. И отправился в качалку. Отличный бонус к ежедневной норме. Кроме того, в залах тренировочного плацдарма Статута сейчас, наверняка, пусто. Разве что младшие армейцы потеют.

Спортивный комплекс располагался на пересечении бульвара Малой Консистории и улицы Эржебет. Оборудованный по последнему слову техники, буквально нашпигованный инновациями и строго охраняемый смурными парнями в форменном борцовском камуфляже с драконятками на рукавах. Будто типовые тренажёры и предсказуемые симуляторы могли представлять для неких воображаемых вражеских агентов хоть какой-то интерес. Впрочем, могли. Алгоритмы противодействия многообразной трансмировой преступности постоянно обновлялись и совершенствовались. Если подумать, на обеспечение Статута выделялись колоссальные средства. Виктор, пристроив субик на крытой парковке с мотивационными билбордами по периметру, окинул задумчивым взглядом фасетчатую громаду комплекса, неожиданно остро осознав масштаб. По зеркальным окнам скользили голографические виды неких райских кущ, подчёркнуто, агрессивно обетованных. Птичьи стаи и пугливые единороги (или ещё какая приснопамятная сказочная живность) прилагались, исполнительно бодря сладкую идиллию. Если молва не лукавила, и у Статута имелись некие «хозяева», денег те, мягко говоря, не жалели. В зыбком, призрачном мире Третьей параллели – закономерная предусмотрительность. Шириханов хорошо помнил мрачный ужас восьмилетней давности: бурлящая ненависть непрекращающейся тотальной грызни антропоидных трансформов, Девятки и Церковного Суда, бесплодные попытки Совета водворить обещанные по Большому Договору порядок и неприкосновенность личности. Кишащие рехнувшимися нежитями задворки. И Статут у Синедриона на посылках, исправно расправлявшийся с «врагами рода человеческого», а вернее, с конкурентами Святых Отцов.

Однако, дело Эдвардса не отпускало. Даже отрабатывая стандартную программу, Шерхан сосредоточенно размышлял, как бы половчее к нему вернуться. И, закономерно, от выполняемого упражнения отрешился. Что осознал лишь по удивлённому посвисту Тайфуна. Рыжий Россельмайер – горбоносая детина в серых трениках и майке с красочным принтом воспарившего Иисуса, вооружённого дробовиком – присел на соседнюю скамью, дурковато ухмыляясь:

– Даёшь ты, командир, – добродушно прогудел Тай, разглядывая опустившего гирю коллегу. – Хоть для приличия руку поменяй.

– Чего? – не сразу включился тот. Россельмайер засмеялся, весело щуря яркие зенки:

– Исполняешь, блин, что аж парням неловко. Как машина. Лука, вон, одержимость заподозрил.

Шерхан, проследив взгляд, пожал плечами: боевой расчёт Пилума46 только что закончил тренировку. Потные богатыри стройной ватажкой топотали в сторону выхода. Какая нелёгкая сподвигла одного из боевиков пообщаться, Шириханов понятия не имел. Но усмехнулся вполне дружелюбно:

– Задумался.