Тень в море

Я прошел прямо по широкому коридору. В квартире пахло цветами. Четыре огромных комнаты пролегали через гостиную и были обставлены дорогой мебелью. Но больше всего удивила комната Молли. Огромный шкаф с множеством книг нависал над ее кроватью. Я раскрыл рот.

– Можешь взять любую из них, – привела меня в чувства Молли.

– Вот, – я протянул ей свою тетрадь со стихами, – как и обещал.

Она взяла, и начала читать. Я изучал ее библиотеку, выбрал себе пару книг. Молли встала и вернула мне тетрадь.

– Вот это, – она указала на одно из моих последних стихотворений, – прочти вслух.

Крошечные босоножки,

В них порхает бабочка

С крыльями безупречной белизны,

Белое платье,

лицо светится улыбкой,

И бездонные глаза ее черны.

Движения плавны,

Наполнены страстью,

Девственные руки

Возносятся над головой,

И небо, и звезды,

Все кругом под ее властью.

Она не одна,

Но любуются ею одной.

Я прочел первые строчки. Молли слушала с закрытыми глазами. Она была в домашней одежде, волосы собраны в косу.

– Знаешь, за что я люблю поэтов? – спросила она.

– За что же?

– За их искренность. В наше время настоящие поэты – редкость. Общество не сильно нуждается в них. Но тех, кто уже сочиняют, я как раз люблю. Они пишут не ради денег или славы, а просто, потому что без поэзии не представляют свою жизнь. До тех пор, пока люди, ценящие истинное искусство существуют, поэзия будет жить.

В комнату вошла ее мама. Она держала в руках поднос с чаем и сладостями.

– Чувствуй себя как дома. Не стесняйся.

Она широко улыбалась. Я увидел в ней повзрослевшую Молли. Но в глазах ее была необъяснимая грусть, которой лишена ее дочь.

– Спасибо, – я взял поднос и поставил на прикроватную тумбу, – вы очень добры.

– Да что ты, – замахала она руками, – Малинка много рассказала мне о тебе. Это тебе спасибо.

– Ладно, мама, – перебила ее Молли и выпроводила за дверь, – Мы заняты, потом поговорите.

Мы попили чай. Молли продолжила читать мои стихи, и взамен поделилась отрывками из своего дневника. Она писала очень аккуратным и красивым почерком. Манера повествования оказалась настолько легкой, что я прочел все на одном дыхании. Можно сказать, что она писала роман, где брат был главным героем, и никто, кроме него, там не присутствовал. Но все же один отрывок меня зацепил:

“Мы все одиноки. С самого осознания себя личностью до последних минут жизни мы одиноки. В глубине сознания есть мысли, тайны, которыми мы ни с кем не сумеем поделиться. Просто, потому что не поймут. Каждый одинок по своему, и каждый страдает от этого. Каким бы близким человек ни был, он не может заполнить сквозящую пустоту в груди, которая всегда существовала, и от которой мы так хотим избавиться. Поэтому мы ищем кого-то, пытаемся найти понимание, но повзрослев, сдаемся, потому что осознаём, что никогда и нигде не найти единодушия. И в рождении, и в смерти мы поистине одиноки. Все остальное иллюзия. Дело не в том, сколько людей нас окружают, сколько у нас друзей, детей, родных, а в душах. Наши души одиноки”.

Я не мог поверить, что такой жизнерадостный человек написал этот отрывок. Предположительное продолжение я нашел в ее поздних записях.

“Нелегко найти человека, с которым душа спокойна. Но, думаю, это возможно. Человек может влюбиться лишь раз по-настоящему, если, конечно, повезет. Его бесконечные поиски, наконец, прекратятся. Тот, которого, он полюбил, будет понимать его с полуслова. Никогда не отвергнет в нем то, что остальные считают странностью или глупостью. Вместе их души расцветут. Несмотря на годы и расстояния, их любовь будет жить, таиться где-то в укромных уголках сердца, дожидаясь нужного момента”.

Дальше страница обрывалась. Видимо, Молли не захотела мне ее показывать, но я уже успокоился. Мне было больно представить ее отчаянный вид, с которым она писала эти строки. Я не стал ее расспрашивать.

– Знаешь, почему я пишу дневник, Матрос? – спросила она, дочитав стихи, и сама же ответила на вопрос. – Чтобы путешествовать во времени. Нет, не смейся. Я серьезно. В воспоминаниях можно путешествовать, но они не сохраняются в первозданном виде. Поэтому все, что я переживаю сейчас, все, что чувствую, я переношу в дневник, чтобы в моменты усталости открыть страницу и отправиться в прошлое.

Она смотрела на меня в ожидании ответа. Ее щеки порозовели от волнения. Она постукивала пальцами по стенке тумбочки. Мы впервые разговаривали о таких вещах, но я понимал ее.

– Хоть ты и не способна менять прошлое, но когда потеряешь себя, когда будет не к кому обратиться за помощью, ты всегда можешь посмотреть на себя вчера, чтобы понять, как поступить сегодня.

В ее взгляде я увидел облегчение. Она нежно улыбнулась и сказала:

– Как же хорошо, что я нашла такого друга.

– То же самое, – ответил я.

Молли встала и пошла в сторону книжного шкафа. Взяла оттуда книгу “Над кукушкиным гнездом” и вручила мне. Внутри лежала закладка – цепочка с кулоном, которую она носила в день нашей встречи.

– Ты цепочку тут забыла.

– Нет, это закладка, – сказала она, – мне больше не нужна. Пусть тебе послужит.