Тень зверя

Она до зубовного скрежета хотела почувствовать себя ничтожной и жалкой, слабой и покоренной. Почти жертвой.

Только с ним, только с Раза она могла быть такой. Это была ее извечная роль, и маска эта приросла к коже, сплавилась за прошедшие годы с раненой плотью, превратившись в необходимость.

Тронутая окончательно, несомненно. Выдрессированная так, что самой от себя противно и тошно.

А потому и любовь у нее такая ненормальная, бредовая. Безумная. Не любовь, а самая настоящая ненависть.

Вэл приоткрыла губы, выдыхая, и промолчала, конечно, не в силах выдавить ни звука.

Вместо слов она подняла руки и стащила с плеч плащ. Не опустила взгляда, неторопливо раздеваясь, наблюдая, как так же неспешно Раза снимает штаны. Вэл вздернула подбородок, посмотрела в прищуренные, полные неприкрытого, оголенного желания черные глаза и мельком заметила, как на его груди, скользя под гладкой кожей, извиваются змейки. Черный зверь был рядом, так близко, что дыхание его угадывалось в судорожных вздохах Раза.

Вэл хотела его увидеть. Хотела протянуть руку и почувствовать мягкую шерсть. Хотела коснуться пальцами острых клыков.

Желала ощутить их на своей шее.

Уже не ухмылка, а неясная болезненная гримаса исказила губы.

«Что ты сделал со мной, Раза? Кто я такая рядом с тобой?»

Ледяное пламя хлестало в крови, разносилось по венам, заставляло сердце молотом бить по ребрам, затрудняя и без того рваное хриплое дыхание. Воздух показался тяжелым, душным, заполняющим легкие жаром, голая кожа горела.

Вэл наклонилась, стаскивая кожаные сапоги. Она откинула их в сторону, даже не посмотрев.

Потянула вниз штаны, с трудом удержавшись, чтобы не запустить под ткань нижнего белья руку, ощутить пусть и не чужое, но прикосновение.

Штаны упали куда-то вниз, босые ноги ступили на холодный песок, просочившийся между пальцев. Она подняла голову, выпрямляясь, и глянула на шагнувшего к ней Раза.

Но Раза она не увидела.

Вэл не почувствовала, пропустила тот миг, когда человек стал зверем.

В шаге от нее, выпрямившись на задних лапах, стоял черный баргест.

Грудь как клинком пронзило. Вэл застыла на месте, забыв, как нужно дышать. И в наступившей тишине, в играющем тенями полумраке она услышала только шум собственной крови в ушах, протяжный и гулкий. А затем, спустя мгновение, слуха коснулось тяжелое дыхание зверя.

Вэл слабо скривилась, стараясь выдавить подобие улыбки. Вышла ненормальная нервная усмешка.

Но никакого страха. Ни капли.

Зверь глядел прямо в лицо, не сводя тяжелого взгляда. Прерывисто и глубоко дышал, приоткрыв пасть. Белые клыки, блестевшие от слюны, виднелись под черными губами.

Вэл медленно обвела глазами длинную морду, острые треугольные уши, сглотнула и нерешительно посмотрела вниз, мгновенно теряясь.

Ненормальное желание поглотило ее, путая мысли.

Вэл втянула горячий воздух носом и дернула уголком губ, выдавая секундную нерешительность.

А потом баргест шагнул вперед, приблизившись к ней вплотную, и шерсть коснулась голой кожи.

Она почувствовала мягкое, нежное прикосновение, щекочущее, запустившее океан проклятущих мурашек по плечам. Горячее дыхание ошпарило шею.

Вэл запрокинула голову, опуская руки на широкие плечи зверя. Пальцы погрузились в шерсть, погладили, ощущая стальные мышцы под толстой шкурой.

Дрожь прошлась по сильному звериному — так похожему на человеческое — телу.

Баргест низко склонил морду, прижимая уши, уткнулся мокрым холодным носом в ямочку между ее ключиц. Зверь шумно выдохнул, заставляя вздрогнуть, с трудом удерживая себя в рваном сознании.

Опасный, способный разорвать в мгновение ока.

Никогда еще Вэл не понимала этого с такой ясностью. Все их игры, все провокации, издевки и насмешки — все это дразнило зверя, пробуждало его, но человек всегда брал над ним верх.

Что стоило Раза не убить ее тогда, в своем кабинете, когда клыки уже сомкнулись на хрупкой шее? Что стоило Раза оставаться человеком?

Вэл почувствовала себя слабой: ощутила свою наготу наплывом осознания, захотела стыдливо прикрыться, спрятаться, внезапно поняв всю ничтожность и хрупкость человеческого тела.

Какой она была жалкой перед ликом черного пса.

Невыносимо давящее чувство обрушилось внезапно, сметая все мысли.

Вот оно. То, чего она так желала, грызущее изнутри клыками. Правдивое до тошноты.

Она хотела быть слабой. Беззащитной. Покорной.

Хотела полагаться на кого-то так же, как на саму себя. Хотела вручить свою жизнь в чужие руки и принять чужую жизнь в свои. Желала безоговорочно доверять во всем, млела от одной лишь мысли, что вера в того единственного, кто рядом, станет ее инстинктом. Навсегда.

Черный баргест, чье дыхание согревало шею, — чего желал он?

Ответ самого зверя не имел никакого значения. Жестокая ирония, очередная — какая уже по счету? — злая насмешка судьбы. Его желания были открыты перед Вэл, неутоленные и объяснимые.

У Раза ведь никого не осталось.

И Вэл, казалось, впервые поняла это, будто увидела огромную, выжженную пустыню с высоты птичьего полета.

Никого больше, кроме нее, слабого человека.

Слепленная из событий прошлого и настоящего иллюзорная жизнь потемнела и дрогнула.