Тенеловы. Сердце ночи

Под охраной мы прошли к лифту, и он из гаража доставил нас наверх. Я не видела панель с кнопками из-за спин громил, но, судя по потраченному на подъем времени, в доме было не меньше пятнадцати этажей.

Подъезд разительно отличался оттого, что мы видели в доме Вадима. Сверкали лампы дневного света – по одной на квадратный метр. Стены были выкрашены в приятный голубой цвет. В углах ни следа паутины, не то, что в квартире тенелова, где пауки – полноправные жильцы.

Я расправила плечи. Конечно, неприятно очутиться в плену, но у меня появилась надежда, что жить мы будем с комфортом, в чистоте и уюте, а это уже кое-что.

Ожидания меня не обманули. Квартира отступников была шикарной: высокие потолки, не зашторенные окна, современная мебель и много техники: плазменная панель на стене, музыкальный центр, проигрыватель и еще несколько вещей, назначение которых было мне неизвестно. Из зала частично просматривалась кухня, и там тоже господствовала техника, а стальные дверцы шкафов отражали свет уличных фонарей.

Нотан хлопнул в ладони, и люстра зажглась, холодильник из кухни тренькнул что-то приветственное, а может, сообщил, что заканчивается молоко, я не вслушивалась, пораженная тем, что он вообще разговаривает.

Казалось, лифт поднял нас не на последний этаж высотного дома, а перенес в будущее.

Скромно присев на край дивана, я ждала, что будет дальше. Пока нас никто не приковывал наручниками к батарее, не прижигал горячим утюгом, и я начала думать, что плен – совсем не страшная штука.

Из коридора приковылял мужчина. Поначалу я приняла его за жителя теневой стороны из-за бледного лица, но, разглядев мутно-зеленый оттенок глаз, поняла, что ошиблась – передо мной был человек. При ходьбе он едва переставлял ноги, шаркая клетчатыми тапочками. Худой, как бывший узник концлагеря, и длинный, как жердь, в тренировочных штанах с отвисшими коленями и вытянутой футболке он имел невзрачный вид. Я затруднялась определить его возраст. Ему с одинаковой вероятностью можно было дать как пятьдесят, так и тридцать лет.

– Сделай нам чай, Рома, – приказал ему Нотан. – Мы замерзли. И поставь разогреваться ужин. Скоро вернется Омар.

При упоминании этого имени Рома затрясся, как если бы схватился рукой за оголенный электрический провод. Даже на Марка оно подействовало. Принц, который до этого стоял, гордо выпрямившись, и всячески демонстрировал свою непреклонность, поспешно сел, точно ощутил слабость в ногах, при этом не сводя напряженного взгляда с Ромы. Он смотрел и все не мог насмотреться. Я в свою очередь тоже пригляделась к нему, но ничего примечательного, не считая убогого вида, не заметила.

Рома поспешил выполнить приказ и отправился на кухню, откуда послышалось звяканье посуды, и разнесся аромат свежезаваренного чая с бергамотом. Пока он возился с угощением, громилы заняли позиции по периметру гостиной: один встал у окна и следил за улицей. Второй занял место у двери. Третий, спрятав где-то рюкзак, держался поближе к нам. Я расстроилась, потеряв рюкзак из виду. Как там фантом? Все ли с ним в порядке?

Рома вкатил в комнату стол на колесиках, сервированный в лучших традициях чаепития. Громил и самого Рому к столу не пригласили. Зато Нотан с удовольствием прихлебывал чай, заедая его овсяным печеньем. Мы с Марком отказались от угощения. Лично мне кусок в горло не лез.

Нотан допивал чай, когда в замке повернулся ключ. Он тут же поставил чашку на стол и поднялся. Громилы вытянулись по стойке смирно, как солдаты на плацу в ожидании генерала. Все затаили дыхание.

Вошедший мужчина меня разочаровал – на вид лет под тридцать, с типичной внешностью жителя теневой стороны. Ростом выше среднего, сутулый. По меркам ныряльщиков одет скромно. Костюм насыщенного бордового цвета и белая рубашка смотрелись элегантно по сравнению с вычурным нарядом Нотана.

Мужчина глядел устало из-под кустистых бровей и не выказывал удивления при виде нас.

– Как и обещал, – Нотан раздувался от гордости, – рубин и принц в довесок.

– Ваше высочество, – Омар, а это, без сомнений, был он, поклонился Марку, – чрезвычайно рад нашей встрече. Надеюсь, она будет приятнее предыдущей, омраченной стражами вашей глубокоуважаемой матушки и их попытками убить меня.

Марк проигнорировал Омара, видимо, сожалея, что стражем не удалось его прикончить. Я плохо понимала, что происходит между этим двумя, но не обязательно быть медиумом, чтобы почувствовать их враждебность друг к другу. В гостиной даже стало прохладнее на пару градусов из-за витающей в воздухе ненависти.

Пока Марк и Омар играли в гляделки, Рома убирался. Суетясь, он зацепился колесиками за ковер и опрокинул стол, чашки с приборами посыпались на пол. Молочник разбился, забрызгав ковер остатками молока. Заварка вытекла туда же, образовав грязно-коричневую лужу. Рома, прижав ладони к пылающим щекам и широко распахнув глаза, наблюдал за происходящим с видом готовящегося к казни преступника.

– Чего застыл? – толкнул его Нотан. – Быстро собери осколки и вытри тут все.