Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Он пытался, причем всерьез. Он вернул ее одежду, оставив длинную записку с извинениями. Он звонил ей, но она не ответила. Он побывал у Киндервоорта и просил помочь, но, похоже, от этого не было никакого толку.

Их пути больше не пересекались. На работу она не вернулась. Он уже не мог загнать ее в угол и заставить его выслушать.

Меч обрушился.

Новым начальником бен-Раби стал неприятный коротышка по имени Лайл Брюс, тоже из людей Киндервоорта, отличавшийся необщительностью и предвзятостью. Он был слишком раздражителен и чрезвычайно несправедлив. Любой ремонт следовало делать только так, как требовал он, хотя опыта у него было меньше, чем у Эми.

Мыш и бен-Раби в ответ лишь улыбались, и Брюс из кожи вон лез, чтобы им досадить.

— Скоро мы от него избавимся, — пообещал Мыш. — Это некое испытание, которому подвергает нас Киндервоорт.

— Долго он не протянет, — согласился бен-Раби. — Я его своей покорностью в гроб загоню.

Бен-Раби оказался прав. Неделю спустя Брюса сменил другой представитель ремонтной группы. Мартин Кинг не отличался особым дружелюбием, но и враждебности не проявлял. Если у него и имелись предубеждения, то он подавлял их ради блага «Даниона». И ничем не мешал их работе.

— Мне велели проводить тебя в кабинет Киндервоорта, — сказал он однажды Мойше в конце смены.

— Вот как? Зачем?

— Он не говорил.

— А ужин как же?

— Что-нибудь организуют.

— Ладно, пошли.

Кабинет Киндервоорта был обставлен в уютном стиле Англии девятнадцатого века — много черного дерева, ряды книг. Не хватало лишь идеально вписавшегося бы сюда камина.

— Садись, Мойше, — предложил Киндервоорт. — Как ты?

Бен-Раби пожал плечами.

— Дурацкий вопрос, да? — Встав с кресла, Киндервоорт обошел вокруг стола и присел на его край. — Дела это не касается, так что расслабься. — Он помедлил. — Хотя и не совсем. Рано или поздно все так или иначе касается дела. Я бы хотел поговорить насчет Эми. Готов?

— Почему бы и нет?

В конце концов, именно к этому человеку он прибежал за помощью, когда все посыпалось.

— Дело личное, и я подумал, что тебе это может быть неприятно.

— Да.

— Что ж, по крайней мере честно. Буду тоже честен. Я хочу помочь, потому что вы — мои друзья. Не близкие, но друзья. И у меня, естественно, имеется профессиональный интерес. Проблемы подобного рода наверняка возникнут еще не раз, а для «Даниона» это нехорошо. Так что мне хотелось бы найти способ их сгладить.

«Неплохо отрепетированная речь», — подумал Мойше.

— Хочешь использовать нас с Эми как подопытных кроликов?

— В каком-то смысле. Но не просто в порядке эксперимента. В конечном счете главное — вы.

Мойше изо всех сил пытался сдержаться в ответ на заявление Киндервоорта, загоняя вглубь злость и негодование, вызванные подобным вмешательством…

Водоворот звезд и тьмы. Образ пылающего пистолета на бархатно-черном фоне. Видение никогда еще не было столь сильным, во всех подробностях. Злость сменилась страхом. Что происходит? Что означает это смертельное видение для его подсознания?

— Мойше, что с тобой? — Киндервоорт склонился над ним, заглядывая в глаза. Голос звучал издалека.

Бен-Раби попытался ответить, но язык не повиновался. Перед глазами плясали призраки, не давая сосредоточиться.

В правую глазницу вонзилась раскаленная кочерга.

— Мигрень! — выдохнул он.

Все произошло столь внезапно. Никаких маленьких пятнышек или геометрических фигур, служивших обычным предупреждением. Лишь призраки, оружие и до странности знакомая картина звездного неба.

Бен-Раби застонал. В череп будто вцепился сам дьявол, пытаясь сдавить его до размеров горошины.

Вновь обежав вокруг стола, Киндервоорт достал что-то из ящика, метнулся в ванную и вернулся с таблетками и водой. Бен-Раби без особого интереса наблюдал за ним. Боль стала доминирующей силой в его вселенной. Существовали лишь он и она… А теперь еще и голоса.

Он слышал их — слабые и далекие, неразборчивые, но реальные, будто обрывки разговоров, доносившиеся по коридору из отдаленной комнаты. Он пытался вслушаться, но мучительная боль не давала сосредоточиться, ставя перед ним огненный барьер.

— Мойше, вот таблетки. Мойше, слышишь меня?

Рука ухватила бен-Раби за подбородок, пальцы раскрыли рот. Сухие горькие таблетки обожгли язык. По лицу потекла вода. Рука зажала рот и нос, не оставив иного выбора, кроме как сглотнуть. Рука отодвинулась, и он судорожно вздохнул, ловя ртом воздух.

Он не кричал — не мог. Боль убивала, и ему ничего не оставалось, кроме как судорожно цепляться за ее падающую звезду, которая катилась все дальше и дальше во тьму…

Несколько секунд спустя он пришел в себя — боль исчезла столь же быстро, как и появилась. Вместе с ней пропали призраки и голоса. Но он все еще ничего не соображал.

Киндервоорт снова сидел за столом, быстро говоря по коммуникатору:

— …в ту самую минуту, когда вы переключились на ментопривод. — Он взглянул на часы. — Сеть связи была открыта? Спасибо.

Он отключился. Лицо его посерьезнело.

Мойше мучила жажда. Во рту царила сушь, будто летом в Блейк-Сити. Он попытался встать.

— Воды…

— Сиди! — бросил Киндервоорт. — Не двигайся. Я принесу.