Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Со стаканом в руке он поспешил в ванную.

Бен-Раби снова упал в кресло, дрожа от потрясения и холода. Из него вылился добрый литр пота. Обезболивающее, подействовавшее со скоростью нервного яда, сработало идеально, но никак не облегчило нервного истощения. Он понял, что какое-то время не сможет пошевелиться.

Несколько стаканов воды и одеяло помогли. И когда он в достаточной степени почувствовал себя человеком, чтобы снова говорить, Киндервоорт продолжил, как если бы ничего не случилось:

— Мойше, думаю, нам крайне важно решить вопрос отношений между тобой и Эми. Как в личном, так и в общественном смысле.

— Гм…

— Поговоришь с ней?

— Я уже полторы недели пытаюсь.

— Ладно, успокойся. — Он нажал кнопку коммуникатора. — Билл? Пришли ко мне госпожу Колридж.

В дверь ворвалась Эми:

— Что случилось? Я слышала…

Тихо, чтобы Мойше не слышал, Киндервоорт все ей объяснил. Озабоченность на лице Эми сменилась смятением. Она подошла к бен-Раби:

— Как ты?

— Жив. К несчастью.

— Мойше, Мойше… Что же нам теперь делать?

— Я намерен попросить прощения, — пробормотал он.

Они изливали друг другу свои чувства, перемежая их извинениями и объяснениями, но при этом Мойше старался не ранить Эми. Как он и подозревал, ее проблема доставила ей немало горя.

Киндервоорт благоразумно удалился. Примерно через час они заключили осторожное перемирие.

14. Год 3047 Былое: Академия

Перчевский смотрел в иллюминатор аэробуса, заходившего на посадку в Женеве. У озера что-то происходило — у берега сбились в кучу мерцающие красные огни.

— Дамы и господа, говорит пилот. Служба управления воздушным движением попросила меня передать предупреждение службы безопасности. В северном туннеле возникли проблемы. Террористы заняли станцию номер три. Они могут попытаться отступить по туннелю или взять в заложники пассажиров. Туннель открыт, но пользоваться им можно лишь на собственный страх и риск.

Перчевский наблюдал за мерцающими огнями и мечущимися, будто муравьи, фигурками полицейских Зоны, пока аэробус не опустился слишком низко. Позже, идя по бетону к машине на воздушной подушке, он услышал выстрелы, иногда перемежавшиеся взрывами.

— Похоже, пошла драка, — сказал прислонившийся к машине солдат. — Здравия желаю, сэр.

— Похоже на то. Чего они хотят?

Пожав плечами, солдат открыл дверцу со стороны пассажира:

— Вряд ли кто-то их спрашивал, сэр. Зонникам теперь на это наплевать. Они перестреляют этих и будут ждать следующих. — Он закрыл дверцу и сел на место водителя. — В офис компании, сэр?

— Да. Кто они? Как они сюда проникли?

— Новая банда, сэр. Называют себя «Девятое июня». Не знаю, что это значит.

— Я тоже.

— Они прорвались вчера через контрольный пункт «Арсен». Обычная внезапная атака. Накануне там пыталась прорваться другая банда, и зонники не успели все восстановить. Эти всегда найдут какой-нибудь способ. В прошлом году одна шайка прилетела на воздушном шаре.

Перчевский вышел из машины возле офиса, где он помог Грете Хельсунг поймать счастье за хвост. Отметившись, он сказал, что возвращается в Лунное командование, и просмотрел сведения, которые имелись о девушке. Час спустя он уже направлялся к стартовым площадкам на берегу озера. Его вез тот же водитель. На этот раз солдат развлекал его повествованием о завоеванной даме из «розовых нашивок», которая настолько его полюбила, что едва не завербовалась в службу.

«Розовыми нашивками» называли жителей Старой Земли, которые работали в Зоне, но жили за ее пределами. Нашивка на форме являлась для них пропуском в Зону. Каждую кодировали с помощью эффекта Кирлиана, на случай если попадут в руки террористов.

На следующий вечер Перчевский уже снова был в своей лунной квартире. Он принял таблетку и проспал двенадцать часов. Посещение Старой Земли и матери стало для него непростительной ошибкой.

Он не сразу проверил сообщения на автоответчике. Ему не хотелось рисковать, обнаружив среди них вызов из Бюро.

Вызовов не оказалось — только сообщения от Макс и Греты. Макс по нему скучала. Грете было страшно и одиноко, и ее изумляло все вокруг.

Первым делом Перчевский отозвался на звонок Греты. Он помнил, насколько страшно и одиноко было ему самому, когда поступил в Академию. Даже ненавидя родной дом, он до ужаса по нему тосковал.

Позвонив в справочную Академии, он узнал, что Грету определили в учебный батальон, но занятия еще не начались. Даже строгая дисциплина Академии не требовала изоляции на многие недели. К Грете допускались посетители. После начала занятий к ней мог наведываться лишь ее спонсор раз в неделю.

— С моих времен порядки в Академии поменялись, лейтенант, — сказал он женщине, принявшей звонок.

— С моих тоже, капитан. Мы становимся чересчур мягкими.

— Возможно. По мне, это шаг в правильном направлении. Буду у вас сегодня вечером. И буду весьма благодарен, если позволите мне сделать ей сюрприз.

— Как скажете, капитан.

— Спасибо за помощь, лейтенант.