Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Рост самой крупной фигуры пришельца составлял не больше метра.

— Угу, вы правы. Вы знаете, до сих пор есть те, кто в них верит. Однажды, когда мне было лет десять, мы поехали на экскурсию в Шварцвальд. Там был старый смотритель, вроде лесника, который рассказывал истории про лесных кобольдов.

— Пожалуй, куда интереснее, что они напоминают космических пришельцев эпохи НЛО, — вмешалась Макс. Все посмотрели на нее. — Нет, это вовсе не моя идея, но она мне понравилась. Про нее в свое время говорили по образовательному каналу. В старые времена люди иногда видели нечто, что они называли летающими тарелками. Иногда они утверждали, будто с ними разговаривали космические пришельцы. Их описывали примерно так, как этих, но никто в них всерьез не верил.

— Куда они подевались? — спросила Лесли.

— Никто не знает, — ответил Перчевский. — Исчезли. Никто не обнаружил других их следов. Улантониды вышли в космос раньше нас, но никогда их не встречали.

— Что, если они все еще наблюдают за нами? — спросил Мыш.

Перчевский бросил на него косой взгляд:

— Страшно подумать, да? Пойдем посмотрим новый зал. Макс говорит, там нашли кое-что, помимо обстановки столовой или гостиной.

Может, и так — Перчевский затруднялся сказать, что это было. Большой зал хорошо сохранился, как и большая часть его содержимого.

— Из однотипного назначения должно следовать однотипное устройство, — сказал он. — Соответственно, можно определить, что это такое.

Знакомыми, однако, казались лишь выцветшие настенные росписи, в чем-то напоминавшие минойские фрески. Он готов был поспорить на все свое состояние, что их создали люди. Те, которые он разглядел, похоже, иллюстрировали некую приключенческую историю.

— Это солярий, — сказала Грета. — Без солнца.

— Гидропонная ферма?

— Нет, не то. Гидропоника — нечто другое.

— А что тогда?

— В общем, очень похоже на Пустынный дом в Берлинском ботаническом саду. Видите, как расположены грядки? А на этих стойках должны находиться лампы, чтобы растения думали, будто получают солнечный свет.

— Черт возьми, — рассмеялся Мыш, — а девочка, похоже, соображает!

Он показал на небольшую табличку, где излагалась похожая гипотеза. Там также предполагалось, что настенные росписи нанесены людьми, которые стали предками сангари.

Внезапно Мыш судорожно вздохнул и схватился правой рукой за левую.

Перчевский едва не закричал от резкой боли в районе вызывного кольца.

— Что случилось? — испуганно спросили Макс и Грета.

— О черт, — простонал Перчевский. — Опять начинается.

— Хватит, сволочи! — рявкнул Мыш. — Мы все поняли. Мы уже идем, ради всего святого! Дела, Макс. Нас вызывают. И притом срочно. Томас?

— Я его убью. Дай только… Макс… Извини.

— Что происходит? — спросила Макс.

— Нам нужно явиться по месту службы. Немедленно. Можешь отвезти девушек в казарму?

— Дела? — В голосе ее звучал неподдельный интерес.

— Угу. Сволочи… Мыш, они ведь говорили — больше никакой совместной работы.

Мыш пожал плечами.

— Я отвезу их домой, — пообещала Макс.

Поцеловав ее, Перчевский повернулся к Грете:

— Мне нужно бежать, милая. Прости. Мне в самом деле очень жаль.

— Томас, идем. Старик шутить не любит.

— Погоди, черт бы тебя побрал! Не знаю, как долго меня не будет, Грета. Если тебе что-то понадобится — звони по моему номеру. Или свяжись с Макс. Хорошо, Макс?

— Конечно, — без особого энтузиазма ответила Макс.

— Томас?

Помахав рукой, он снова поцеловал Макс, потом Грету и поспешил следом за Мышом.

— До свидания, капитан, — печально крикнула вслед Грета.

От злости он готов был освежевать Бекхарта тупым ножом.

Но такой возможности ему не представилось. Едва они с Мышом оказались на территории Бюро, тут же угодили в водоворот подготовки к очередной миссии.

Последовали жесткие и безжалостные тренировки, во время которых никто толком ничего не объяснял. Так продолжалось круглые сутки, во сне и наяву, и через несколько недель Перчевский настолько вымотался, что уже не соображал, кто он такой. Его поддерживали лишь крошечные негасимые искорки злости.

После тренировок его отправили к психологам, а оттуда к медикам. В течение недели он каждый раз открывал глаза на новом операционном столе. Затем за него снова взялась группа подготовки. Пока он приходил в себя, его заставляли читать. А когда он спал, компьютеры вгоняли информацию под давлением прямиком в мозг.

Драконы в ночи. Золотые китайские драконы. Звездные ловцы… Что, черт возьми, все это значило? Кто такой Мойше бен-Раби? Что стало с Корнелием Перчевским?

Иногда он кричал и сопротивлялся, но они были столь же упрямы, как сама энтропия, продолжая создавать из него нового человека.

Столь интенсивной и обширной подготовки он не проходил еще никогда.

За все это время он видел Мыша лишь дважды. Они вместе проходили интенсивное гипнообучение, снабжавшее информацией о звездных ловцах, но больше не пересекались, пока не встретились в кабинете начальника. Перчевский считал, что их готовят к разным миссиям, пока за них не взялся лично сам адмирал.