Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Бен-Раби не понимал, как сейнеры могли надеяться совершить то, чего не удавалось поколениям безумцев, глупцов и гениев. Звездный Рубеж оставался неприступной крепостью.

Крепость эта была планетой размером с Землю. Или линкором величиной с планету. Или еще чем-нибудь. Ничто не могло к ней приблизиться. Ее оборонительные технологии превосходили воображение любой знавшей о ее существовании расы. Создатели ее давно исчезли в безднах времени.

Поколения людей мечтали завладеть оружием Звездного Рубежа. Тысячи погибли, пытаясь его заполучить. Крепость оставалась несокрушимой.

С чего сейнеры взяли, что им повезет больше?

— Вы были правы, контактер. Компьютер сообщает, что они отступают. Сейчас отключим вас от передачи в реальном времени. Теперь можем обойтись и без нее.

— Спасибо, оружейная.

Ощущение, будто из него высасывают сознание, внезапно прекратилось. Вселенная бен-Раби закружилась, но ее остановил Пузан:

— Пора прощаться, человек-друг Мойше. Ты теряешь чувство реальности и ориентацию в пространстве-времени.

— Я пока еще не совсем пропал, Пузан.

— Все вы так говорите. Ты все равно ничем больше не поможешь, человек-друг.

Голова бен-Раби взорвалась от треска распадающейся на куски реальности, гнавшей перед собой волну страха. Пузан не пытался облегчить боль.

— Клара! Укол! Я выхожу.

Он ударил левой рукой по переключателю.

Его уже ждали. Мучения длились всего несколько секунд.

Но ему хватило и этого. Он кричал не переставая, чувствуя, как становится все хуже.

4. Год 3049 Основное действие

На этот раз его поместили в госпитальный отсек. Три дня он провел под снотворным.

Когда пришла врач, чтобы привести его в чувство, возле койки сидели двое. Худощавая бледная голубоглазая женщина с нервными руками — Эми. И маленький азиат с невозмутимостью айсберга — друг бен-Раби, Мыш.

Эми не могла усидеть на месте, дергая себя за комбинезон и ерзая на стуле. Она то сводила ноги, то забрасывала ногу на ногу, иногда вставала и с минуту расхаживала вокруг, прежде чем снова сесть. С Мышом она не разговаривала, преднамеренно стараясь держать дистанцию между Штормом и ними с Мойше. Отчасти создавалось впечатление, будто она видит в Мыше соперника бен-Раби.

Оба не раз побывали под огнем врага. Иногда они слегка недолюбливали друг друга. Их жизненный опыт различался как день и ночь. Столетия предрассудков возвели между ними стены. И тем не менее в тигле совместно пережитых опасностей был выкован и закален их нерушимый союз. Слишком часто им приходилось прикрывать друг другу спину и спасать жизнь, чтобы об этом забыть.

Мыш ждал, не шевелясь, с терпением самурая.

Он был заядлым архаистом. Недавно познакомившись с собственным древним наследием, он пытался примерить на себя самурайскую роль. Их кодекс и обычаи вполне соответствовали его духу воина.

Но к свободе нравов это никакого отношения не имело. А Мыш был классиком этого жанра — по крайней мере, в том, что касалось противоположного пола.

Масато Игараси Шторм не признавал полумер.

Женщина-врач негромко кашлянула.

— Он выздоровеет? — с тревогой спросила Эми. — Придет в себя? Я знаю, вы мне говорили, но…

Мыш едва заметно нахмурился, дав понять, насколько ему неприятна подобная демонстрация чувств.

Врач оказалась более терпеливой:

— Ему требовался отдых, только и всего. Ничего такого, что отдых не мог бы излечить. Я слышала, он проделал адскую работу, передавая данные в оружейную. Просто чересчур перенапрягся.

На каменном лице Мыша промелькнула неуловимая гримаса.

— А ты о чем задумался? — спросила Эми.

— О том, что обычно он не слишком перенапрягается.

Эми была готова полезть в драку, но этому помешала врач, сделав бен-Раби укол. Он начал приходить в себя.

Вспышка Эми, похоже, была Мышу безразлична, но это вовсе не означало, что та прошла для него незамеченной. Ему просто было все равно, что думает Эми.

— Док, — спросил он, — есть какие-то особые причины колоть его этим коктейлем?

Женщина-врач взяла бен-Раби за запястье, проверяя пульс.

— В каком смысле?

— Слишком уж примитивно. Прямо-таки архаика. Ультразвуковые снотворные средства придумали еще до моего рождения. Проще и для пациента, и для персонала.

Врач побагровела. Мыш сам всего несколько недель назад вышел из госпиталя. Он провалялся там месяц, выздоравливая после серьезного ранения, которое получил от женщины-агента сангари, пытавшейся захватить «Данион». Качеством медицинской помощи он остался неудовлетворен и не делал из этого тайны. Впрочем, Мыш терпеть не мог любых врачей и больниц. Даже в самых лучших он всегда находил изъяны.

Бен-Раби выследил ту женщину-сангари и подстрелил ее…

Мышу вполне хватило бы наглости предстать лицом к лицу с самим дьяволом и предложить тому засунуть свои слова в задницу.

— Мы вынуждены обходиться тем, что можем себе позволить, господин Шторм.

— Все так говорят.

Мыш не стал развивать тему, хотя считал, что ссылаться на собственную бедность для сейнеров примерно то же самое, что царю Мидасу просить на углу милостыню.

Бен-Раби открыл глаза.

— Как ты, Мойше? — спросил Шторм, не дав Эми начать с драматической ноты.